Обитель зла и ее караул. Как я охранял гесса в тюрьме шпандау. рассказывает контролер тюрьмы шпандау, офицер советской спецслужбы полковник алексей ярош — Попыток силой освободить Гесса не было

Сегодня Шпандау - это один из окраинных районов Берлина. Здесь живут те, кто не любит суеты и шума столицы. Не так давно Шпандау был отдельным городом с древней и богатой историей. Сегодня туристы ищут здесь две достопримечательности: крепость-цитадель и тюрьму. Многие не догадываются, что это два разных объекта. Сохранилась только цитадель, а тюрьма была полностью уничтожена еще в 1982 году.

До наших дней дошла только цитадель, тюрьма была разрушена несколько десятков лет назад.

Немного истории

Главная достопримечательность, которая привлекает сюда толпы любопытных туристов - старинная цитадель. Пять столетий назад эта постройка считалась идеальным крепостным укреплением. История же самого места гораздо древнее:

• VIII век - славянское племя гевеллов строит деревянную крепость для защиты своих западных рубежей;
• XII век - после упорного сопротивления, славян вытесняют немецкие рыцари, которые строят на месте деревянного «крома» каменный замок;
• XVI век - по приказу курфюрста Иоахима II Гектора начинается строительство новой цитадели на месте обветшавшего и устаревшего замка. Проект и строительные работы поручают итальянцам. Не считаясь с расходами, курфюрст требует от подрядчиков изысканности и надежности. Из-за финансовых проблем строительство растянулось на целый век;

Крепость строили на века!

• XIX век - Шпандау захватил Наполеон Бонапарт. В 1813 году, с огромным трудом и ценой больших потерь, французов выбили из крепости русские и прусские войска. После окончательной победы над «корсиканцем», в цитадели разместили все финансовые запасы прусской армии, для чего изготовили специальную дверь весом в 17 тонн;
• 1914 год - цитадель Шпандау - важный объект военной промышленности. Здесь собирают оружие, изготавливают боеприпасы;

Во время Первой мировой войны цитадель работала на вооружение Германии.

• 1935 год - нацисты превращают укрепление в секретный объект: на территории цитадели располагаются химические лаборатории и цеха по производству отравляющих газов и ядов для нужд разведки и контрразведки. Ядом, который разработали специалисты Шпандау, отравился сам фюрер, когда осознал свое полное фиаско.
• 1945 год - командование английской военной миссии разместило в цитадели краеведческий музей;
• 1962 год - началась полная реновация комплекса. После того, как были обнаружены остатки ядовитых веществ (некоторые секретные склады были обнаружены только в 1972 году!), объект был полностью законсервирован.

Вплоть до 1992 года Шпандау была закрыта для посещений.

• 1992 год - на территорию Шпандау допустили туристов, реставрационные работы продолжились до 2000 года, когда исторический и культурный центр «Цитадель» начал работать в полную силу.

Секреты тюрьмы Шпандау

Недалеко от цитадели, в районе Шпандау находилась когда-то тюрьма. Именно рядом , а не на территории крепости. В путеводителях и интернет-ресурсах часто эти два совершенно разных объекта совмещаются. Экскурсоводы Шпандау устали уже отвечать на вопросы, касательно тюрьмы, где с 1966 по 1987 год содержался лишь один узник, охраняемый представителями четырех великих держав, победивших нацистов и рассорившихся после победы. Узник этот - заместитель Гитлера по партийным делам, идеолог нацизма

Тюрьма Шпандау сохранилась только на архивных фото. Она была полностью уничтожена.

Тюрьма Шпандау располагалась в трех километрах от цитадели. После Нюрнбергского процесса здесь отбывали наказание те крупные нацисты, доказанной вины которых не хватило до смертного приговора.

Из «знаменитостей» здесь сидели:

• - архитектор фюрера, начальник всей военной промышленности Германии. Это он направлял сотни тысяч узников лагерей на каторжные работы, после которых у несчастных был только один путь — в газовую камеру и печь. Когда стало ясно, что фюрер терпит сокрушительное поражение, изворотливый Шпеер начал «саботировать» приказы своего главного начальника, даже якобы хотел его отравить. За это его и приговорили к 20-ти годам тюрьмы. Здесь бывший министр написал свою остроумную книгу «Шпандау: Тайный дневник» , где очень трогательно рассказал о своих страданиях и полном перерождении.

Знаменитого архитектора фюрера - Шпеера (справа) полностью перевоспитали тюремные стены.

• - лидер Гитлерюгенда, главный по молодежи. Проявил себя отличным организатором и мастером по промывке мозгов. Завистники обвинили его в пристрастии к юным девицам из подшефных организаций и фюрер отправил его с глаз подальше в Вену, на чисто партийную работу. Эта опала и спасла в результате этого задорного запевалу юных нацистов на Нюрнбергском процессе.

Фон Ширах провел в Шпандау 20 лет.

• Гесс - один из ключевых фигур в гитлеровской «команде». В 1941 году внезапно сел в самолет и улетел в Британию, хотел договориться с англичанами. За что был проклят на родине. Этот хранитель важных секретов рейха дожил до 1982 года, приговоренный к пожизненному заключению в тюрьме Шпандау. Гесса нашли болтающимся в петле в своей камере, но многие считают, что старому «другу» фюрера помогли принять столь радикальное решение относительно своей жизни. Подробнее о загадках жизни важного «наци» повествует фильм «Последний узник Шпандау» .

Самый знаменитый узник - ближайший соратник Гитлера Рудольф Гесс.

После смерти последнего заключенного тюрьмы, здание было разрушено. Строительный мусор перемолот в песок и аккуратно высыпан в Северное море, дабы не сохранить ни крупицы для падких на фетиши неонацистов. На месте тюрьмы Шпандау теперь стоит крупный супермаркет «Kaufland» и небольшой сквер, редкие покупатели центра знают, что находилось на этом месте в конце прошлого столетия. А в сквере, рассказывают, сохранились деревья тюремного двора.

На месте тюрьмы появился супермаркет «Kaufland».

Исторический и развлекательный центр

Цитадель Шпандау сегодня - это образец фортификационной архитектуры позднего Возрождения. На территории расположены разные заведения, среди которых можно выбирать:

• Музей истории Шпандау - экспозиция грамотная, интересно составленная. Тут и археологические находки, и макеты крепостей, и костюмы, и многое другое.

Чтобы иметь полное представление о музее, рекомендуем взять экскурсовода (конечно, если вы понимаете по-немецки).

• Детский художественный центр - подойдет для посещения с детьми. Множество поделок, кукол, рисунков, скульптур. Есть возможность попробовать себя в искусстве.
• Театр - кукольный и обычный. Много детских спектаклей, организуют шоу на открытом воздухе.
• - сохранилась в полной сохранности. На вершине площадка - можно увидеть цитадель целиком.

Башня сохранилась в идеальном состоянии.

• Средневековый дворец - несколько раз перестраивался, но готический зал, в котором часто проходят концерты, сохранил атмосферу старины. Акустика здесь великолепная.
• Итальянский дворик - живописный уголок в стиле Ренессанс, сдают в аренду для свадеб и юбилеев.
• - понравится как отцам, так и сыновьям. Немцы знают толк в оружейных выставках.

Папы с сыновьями могут отправиться смотреть пушки, а мамы есть сосиски в таверну по соседству.

• Еврейские могильные камни - для тех, кто любит историю и археологические изыски, для простых туристов тут скучно.
• Таверна - ресторанчик в средневековом вкусе. Пиво, мясо, - тут готовят отменно.

В цитадели Шпандау можно хорошо провести целый день. Особенно хорошо здесь летом, когда в открытом дворе проходят всевозможные фестивали, концерты, шоу и детские праздники.

Что может быть лучше летнего дня проведенного на природе в тихом и уютном уголке Берлина?

Входной билет обойдется в 4.50 евро, детям до 18 лет, студентам - 2.50. Можно сэкономить и купить «семейный» билет (папа, мама и двое детей) за 10 евро. Аудиогиды (2 евро) предлагают на нескольких языках, но русского нет. Некоторые выставки и подземелье можно осмотреть только вместе с гидом, группы формируются здесь же. Гид будет рассказывать только на немецком (3.50 с человека).

Всего 20 минут и вы у цели!

Добраться до Шпандау лучше всего : линия 7, станция «Zitadelle» , дорога от центра Берлина занимает около 20 минут, потом следите за указателем с надписью «Zitadelle Spandau» - крепость там!

Помимо знаменитой цитадели в Берлине сосредоточено еще огромное количество интересных и захватывающих мест. За одну поезду увидеть все просто нереально. Поэтому мы подготовили минимальную программу по осмотру достопримечательностей немецкой столицы для туриста, .

Photo-1l Из досье. Ярош Алексей Яковлевич. Родился в Сибири. Участник Великой Отечественной войны и венгерских событий в 1956 году. Офицер – десантник. В конце 60-х прошлого века проходил службу в отделе внешних сношений при главном управлении Группы советских войск в Германии, контролировал содержание военных преступников в берлинской тюрьме Шпандау. Награжден боевыми орденами. Ветеран десантных войск. Воинское звание – полковник. Сегодня Алексей Яковлевич наш собеседник.

Межсоюзная тюрьма Шпандау

Алексей Яковлевич, Межсоюзная тюрьма Шпандау для военных преступников была объектом особой важности. Как вы попали на этот объект?

Это был 1968-й год, я служил в Группе советских войск в Германии. Вызывает командир полка и говорит, что у командования есть планы насчет моей дальнейшей службы. В часть приехал полковник, хочет со мной поговорить.

Полковник был в гражданской одежде. «Вы будете служить в отделе внешних сношений». Отдел был при Группе советских войск в Германии. Полковник объяснил суть моих обязанностей – осуществление контроля охраны тюрьмы Шпандау. Тюрьма находилась в западной зоне Берлина.

Отдел отвечал также за связь с посольством СССР, с войсками союзников – США, Англии, Франции. «Как вы на это дело смотрите? Вам будет выделена персональная служебная машина, квартира. Ходить будет в гражданской форме». Я говорю: согласен. Ну, чего ж не согласиться! Потом я узнал, что меня проверял КГБ, Москва до четвертого колена.

Представили меня командующему Группой советских войск в Германии маршалу Кошевому. Хороший был человек. «Вот что, капитан, давай сразу договоримся – никаких связей с иностранцами. Ты их не знаешь, и они тебя не знают. Понял? Особенно обрати внимание на службу наших войск…»

Тюрьму Шпандау охраняли воинские подразделения государств-союзников – СССР, США, Великобритании и Франции. Месяц – СССР, месяц – США, месяц – Англия и т.д. В тюрьме находились военные преступники, осужденные Нюрнбергским трибуналом. Минуты 3-4 маршал со мной поговорил и отпустил. Сказал: ты смотри там…

- Почему такая строгость?

Были случаи, когда наши переходили на сторону американцев. Даже самолет один летчик угнал. Как раз появились в Группе новые самолеты – скоростные бомбардировщики. Вот он и угнал. Купился.

- А семья ваша где была?

В городе Потсдаме мне дали квартиру на втором этаже, перевез и семью. Это недалеко от Берлина. Мост перейдешь – и Берлин начинается. Купили мне гражданскую одежду. Военная форма мне тоже была положена, но ходить в ней запрещалось. Секретничали!

- Тюрьма произвела впечатление? - Серьезная тюрьма была. Когда я первый раз приехал в Шпандау проверять, службу несло наше воинское подразделение. Несколько поясов охраны. Предзонник с колючей проволокой. По проволоке пропущен электрический ток. После предзонника - трехметровая стена. По углам – вышки с солдатами, вооруженными автоматами и пулеметами.

Photo-2lТрое узников – Ширах, Шпеер и Гесс

- А техперсонал тюрьмы кто был? Немцы?

Шпандау обслуживали немцы. Медики – немцы, повара – немцы и т.д. Люди, конечно, подобраны были проверенные. От ворот тюрьмы метрах в двадцати – здание, в нем караульное помещение. Караульные – около 30 человек. Правда, американцев было человек 60. У них служба была по-своему построена.

В караулке – часовой. За стеной еще один предзонник. Военные преступники содержались в 4-этажном старинном здании. Говорили, что в этом здании было еще два этажа – под землей. Итого – 6 этажей. Но я в подземных этажах не был.

- Кого в этой тюрьме раньше держали? - Рассказывали, что в этом старинном здании немцы когда-то хранили драгоценности. А когда Гитлер пришел к власти, он приспособил это здание вместе с подвалами для своих противников – политических заключенных. До 700 человек держали в тюрьме. Здесь же сидел и известный татарский поэт Мусса Джалиль.

- Мусса Джалиль вроде бы сидел в Моабитской тюрьме. У него даже есть цикл стихов «Моабитская тетрадь»… - Сначала он содержался в Шпандау, а потом в Моабитской тюрьме, где его нацисты и казнили.

- В послевоенное время из военных преступников кто сидел в Шпандау? - После 1945 года в Шпандау содержались 22 военных преступника. Одиннадцать из них после Нюрнбергского процесса были казнены. В этой же тюрьме, в подвальных помещениях. Они были приговорены к повешению.

Приговор привел в исполнение американский сержант. Рассказывали, что потом он якобы нажил капитал, продавая по 2-3 сантиметра веревки, на которой вешали военных преступников. Но жизнь его тоже закончилась трагически.

Он жил в Швейцарии, купался в озере, нырнул и под водой был задушен проволокой. Случилось это через несколько лет после казни им военных преступников. Говорят, отомстил ему кто-то.

- При вас кто в Шпандау остался из заключенных?

Когда я пришел, в тюрьме сидели трое заключенных – Ширах, Шпеер и Гесс. Ширах и Шпеер отбывали по 20 лет, Гесс – пожизненное заключение. Шпеер получил срок за Гитлерюгенд, а Ширах – за строительство концлагерей.

Гесс был правой рукой Гитлера, его секретарем и рейхсминистром. Вот и отвечал по полной программе. Известно, что на заре нацизма он сидел вместе с Гитлером в тюрьме, где помогал ему писать книгу «Майн кампф». Гесс не воевал против СССР – он всю войну просидел в английской тюрьме.

Нюрнбергский трибунал его судил как военного преступника. Говорят, на процесс он был доставлен последним из военных преступников – англичане что-то не хотели его везти.

- Трое заключенных на всю тюрьму…

Да, трое. Примерно через неделю после моего прихода Шпеер и Ширах вышли на свободу – у них закончился срок заключения. Остался один Рудольф Гесс. Он сидел в тюрьме один до самой смерти. А охрана была такой же, как и при 22 заключенных.

Под контролем четырех государств

- Тюрьму так и контролировали все вместе - СССР, США, Англия и Франция? - Помесячно. Месяц охраняло наше воинское подразделение, месяц – американцы, месяц – англичане и месяц – французы. Я имею в виду наружную охрану. А внутри, на каждом этаже были надзиратели, тоже представители четырех государств-союзников. Как и я, они были в гражданской одежде. Службу надзиратели несли без оружия.

- Как вы контролировали охрану? Днем, ночью?

В течение суток я обязан был побывать в тюрьме, особенно в ночное время или в предутренние часы, и проверить, как несут службу.

- Только советских проверяли?

Нет, и американцев, и англичан, и французов. Всех, кто нес службу во время моего дежурства. Приезжаю. Меня встречает начальник караула – офицер, проверяет мои документы – специальный пропуск и свидетельство, что я советский военнослужащий. В удостоверении не указывалось, что я офицер – просто военнослужащий. Своего рода маскировка была. Хожу по этажам, смотрю, в том числе и то, как содержат заключенных. На каждом этаже – надзиратели.

- В камеры заходили? - Сначала заходил, а потом, особенно ночью, только в глазок смотрел. Спит заключенный – ну, и пусть спит. С надзирателями поговорю, как все выполняется…

- У вас какой-то график дежурств был? - По месяцу контроль вели. Месяц – я, месяц – американец, месяц – француз и т.д. Я мог проверять в «свой месяц» всех, кто в это время нес службу в Шпандау – американцев, французов, англичан и своих, советских, естественно. У меня была служебная машина, водитель. Для оперативности. Камера Гесса располагалась на третьем этаже здания тюрьмы.

Photo-3l - Гессу было лет под 70? - Он 1894 года рождения. Я приехал в Шпандау в 1968-м. Вот и посчитайте, сколько ему было лет.

Сын Гесса все время вел борьбу за то, чтобы отца освободили досрочно. Очень настойчиво это делал. Выступал везде, даже в английском парламенте, говорил, что над отцом издеваются, требовал его освобождения, По английским законам, если заключенному исполнилось 70 лет, его освобождают.

- Судьба Гесса зависела не только от англичан…

Американцы тоже склонялись к тому, чтобы освободить заключенного. А вот советская сторона и французы якобы были против. Так, во всяком случае, говорили.

Рукописи Гесса горели…

- Гесс сидел в одиночной камере? - Каждый военный преступник был в одиночной камере. Между прочим, одиночки были культурно оборудованы. Тумбочка, где заключенный хранил зубную пасту, щетку, специальная кровать для придания любого положения – лежать, полулежать, сидеть. Один стул и подставка для писания, которую он мог ставить на кровать и использовать как письменный стол. Гесс в тюрьме много писал.

- Ему разрешали это делать?

Разрешали. Ему давали бумагу, ручки. Но дело в том, что все им написанное резала специальная машина на узкие полоски, которые потом сжигали.

- Что, рукописи у Гесса забирали? - В Шпандау было четыре директора тюрьмы – по одному от каждой страны. Директора Шпандау собирались в конце каждого месяца и обсуждали все вопросы, касающиеся тюрьмы: содержание, персональный состав, оплата и т.д. Директора совещаются: Гесс исписал половину тетради. Какое будет решение? Принимают решение – пусть пишет! Исписал всю тетрадь – изымают и уничтожают.

- Вам не удалось посмотреть, что он писал?

Да откуда! Это было строго запрещено.

- А он знал, что его рукописи сжигали?

Нет, этого он не знал. Никто ему об этом не говорил. Директора рукописи у него изымали, составляли акт, сколько листов изъяли и уничтожали.

- В камеру к Гессу вам можно было заходить? - Можно. Хотя мог ограничиться и глазком в двери. В конце каждой проверки Шпандау ежесуточно писал отчет: какие были замечания, все ли должным образом несли службу, как вели себя заключенные, как они содержались и т.п. Отчет направлял начальству, а оно - посольству и командующему Группой советских войск в Германии.

- С кем-то из военных преступников общались?

С Ширахом и Шпеером – нет, они при мне всего неделю были, а с Гессом общался не раз. Все четыре года, пока служил в отделе внешних сношений.

Недалеко от его камеры Гессу оборудовали часовню. На том же этаже, где и камера была. Периодически в часовню привозили священника – француза. Гесс перед ним исповедовался.

На его этаже было примерно 15 камер и помещение для хранения вещей заключенных. Я видел вещи Гесса, его летный реглан, в котором он летел в мае 1941 года в Англию, где его и арестовали.

Меню для военного преступника

- Окна в камере Гесса были?

Никаких окон! Это же тюрьма. Только в двери глазок. Воздух поступал свежий с помощью вентиляционной системы. Туалетная комната у него была, напротив камеры располагалась. Он мог туда ходить под наблюдением надзирателя. Там же находилась душевая.

Гесс вставал всегда в 6.00 утра. У надзирателя был звонок – в 6.00 он звонил. У Гесса-то часов не было. Слышит звонок – знает, что ему надо вставать. Делал зарядку, обливался холодной водой. Брови расчесывал – они у него были как у Брежнева. Потом заходил в камеру и ждал завтрак.

Photo-4l - Он в камере ел? - В камере. Был специальный повар, который ему готовил пищу. Врач снимал пробу пищи. Затем эту пищу под охраной доставляли от повара в камеру Гесса. Ему готовили первое блюдо, второе, закуску, напитки. Горячий чай или кофе – что он закажет - доставляли в термосах. Чтобы не остыл.

- Что, Гесс сам меню заказывал?

А как же! Да еще свои любимые блюда! Я в этой спецстоловой, кстати говоря, тоже кушал. В специальной столовой, где повар готовил для Гесса еду. Там и директора Шпандау ели, обслуживающий персонал. Там даже выпить можно было. Русская водка всегда была. Заходишь – на столе стоит красное и белое вино. Красное вино к мясу.

- И Гесс могли вино доставить? - Боже упаси! Заключенным спиртные напитки были категорически запрещены правилами содержания. Гесс обычно соблюдал диету. В основном, заказывал диетические блюда. И кофе – он это дело любил.

- Вы говорили о распорядке дня заключенного…

Да, распорядок этот действовал с 1947 года. Завтракал Гесс с 7.00. После завтрака - отдых. Еще ничего не делал, а уже отдыхает. Мог в библиотеку сходить…

- В тюрьме и библиотека была? - Конечно! У Гесса была библиотека. Недалеко от его камеры. Книги на немецком, русском, английском. Он знал несколько языков. Выходил из камеры и шел в библиотеку, но дверь оставлял открытой. Так положено было.

- У него из камеры был свободный выход? - Он мог ходить только по этажу. В часовню, в библиотеку, в туалетную комнату. На этаже был надзиратель, он за ним наблюдал. Гесс мог с надзирателем поговорить. С англичанином – на английском, с французом – на французском…

Сибирь, подкопы и свидания

- Прогулки где проходили? - Во внутреннем дворе. В 12.00. Там был даже фруктовый сад, красивый, ухоженный. Яблоки росли. Заключенным не разрешалось их срывать, но они иногда это делали. На прогулку его сопровождал надзиратель, который дежурил возле камеры.

Прогуливался заключенный по дорожке вместе с надзирателем до 12.30. В саду Гесс мог даже поработать и отдохнуть на скамеечке, но он никогда не работал. Ширах и Шпеер иногда работали в саду, я видел. А Гесс - никогда.

Потом надзиратель отводил заключенного в камеру. Он переодевается и идет в свою камеру. Обед у Гесса был с 13.00 до 14.00. Вилки и нож ему не давали. Ложки были большие и малые. С 14.00 он час-полтора отдыхал. Потом садился и писал до 18.00. В 18.00 – ужин. В 22.00 – отбой. Вот такой примерно был распорядок.

- А как в плане духовной пищи – газеты, радио, телевизор?

Телевизор Гесс мог смотреть в библиотеке. Радиоприемника не было. Включал телевизор надзиратель. Гесс посмотрит телепередачи час-полтора и уходит. Я иногда с ним разговаривал.

- С Гессом? О чем?

О разном. Я говорил по-русски, он понимал и отвечал. Гесс откуда-то узнал, что я родом из Сибири. А Сибирь, в его понимании, край для ссыльных. Вот он все время и интересовался Сибирью. Хотя темы для разговоров всегда находились. Думаю, что он заранее готовился к нашим беседам.

- Только сын выступал за освобождение Гесса?

Что вы! Тысячи немцев, сторонников нацизма. Особенно активно акции были в день рождения Гесса – 24 апреля. Вся полиция Берлина была на ногах. Мимо Шпандау шли демонстрации с плакатами «Свободу Гессу!» в сопровождении полиции с собаками. В такие дни тюрьму с одним заключенным особенно усиленно охраняли. Такие демонстрации неонацисты и сейчас устраивают в честь Гесса.

- Попыток силой освободить Гесса не было? - При мне не было, а до меня, рассказывали, были. Первый раз сделали подкоп под тюрьмой на двухметровой глубине. Неудачно. Второй раз тоже делали подкоп, но наткнулись на электрический кабель. Все эти ЧП были раскрыты спецслужбами.

- Вокруг тюрьмы были какие-то строения?

Метрах в 20-30 находились жилые дома. Дорога – и сразу жилые дома.

- Посетители к узнику приходили?

По инструкции он имел право на 30-минутное свидание раз в месяц. На первом этаже было специальная комната со стеклом, чтобы заключенного можно было видеть. Приходили к нему жена, внук, зять. Невестки не было. Правда, сначала Гесс отказывался от свиданий, мотивируя тем, что раз он не нужен стране, то и ему никто не нужен. При мне к нему приезжала супруга. Гесс родился в Северной Африке, жена тоже была оттуда родом.

Мат, «хвост» и нагоняй от начальства

Photo-5l - Если заключенные болели, где их лечили? - Когда Гесс заболел язвой желудка, лечили его в английском госпитале. Я приехал в госпиталь через два дня после его госпитализации. У него была отдельная министерская палата. Возле нее стояли шотландские стрелки в юбках.

К Гессу приезжали главные терапевты СССР, Америки. Англии и Франции. Решали вопрос: делать операцию или лечить консервативно. Остановились на терапевтическом лечении. И вылечили прободную язву. Через полтора месяца он вернулся в Шпандау.

Да, Шпандау – конечно, не концлагеря, которые нацисты понастроили во время войны. Кофе, телевизор, еда по заказу, главные терапевты… Не хватает только игр… - Это вы правильно сказали. Но и мы не нацисты. Кофе, телевизор… Такое содержание было утверждено странами-союзниками. И игры были. Гесс еще и в шахматы играл. С надзирателем играл – больше не с кем было. Сам играл. Я тоже с ним партию-другую мог сыграть.

- Неужели маты ставили?

Проигрывал. Гесс мат ставил. Доволен был страшно. В шахматы он играл хорошо.

- Алексей Яковлевич, а как насчет приказа маршала: «Никаких связей с иностранцами»? Инцидентов не было?

С коллегами-союзниками мы работали. Бывало и Новый год вместе встречали – не без того. В столовой часто встречались, в буфете, но говорили мало и только о том, что разрешалось инструкцией. Хотя секреты наши им многие были известны. Как и их секреты нам. Разные были случаи.

Помните чехословацкие события? Тогда отношения между СССР и США были натянутыми. После дежурства я на служебной машине возвращался домой, в Потсдам. Обнаружили «хвост». Зафиксировали его – в моей машине было вмонтировано скрытое фотоустройство, и стали гонять по всему Берлину, чтобы оторваться. Кто его знает, что было на уме у этого «хвоста». Я эти этим фотоустройством воспользовался одни раз и то потом жалел.

Хорошо, что мой водитель неплохо знал Берлин. Я посчитал этот факт пустяком и не доложил начальству в своем ежедневном рапорте. Командующим Группой советских войск в Германии уже был не маршал Кошевой, а генерал-полковник Куликов. Он узнал откуда-то об этом факте, вызывает и как ударит кулаком по столу: «Чтобы тебя через 24 часа здесь не было! Какое право ты имел об этом не доложить?». Ну, потом командующий успокоился, отошел. Маршрут мой в Шпандау потом изменили.

Photo-6l - Что вы знаете о причинах смерти Гесса? Говорят, что его специально убрали… - Только то, что всем известно – что якобы он задушил себя электрическим проводом от лампы. Я закончил службу в отделе внешних сношений, а значит, и все дела в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1971 году. А Гесс умер 17 августа 1987 года от удушения электрошнуром.

То, что Гесс сам себя задушил, самая настоящая чушь. Он себя контролировал, как никто другой. Тут что-то не так. Скорее всего, ему помогли уйти из жизни. Были у него, наверное, какие-то тайны. До сих пор ведь неизвестно, о чем Гесс разговаривал с Черчиллем в мае 1941 года и не связано ли это с тем, что англичане несколько лет тянули с открытием второго фронта против Германии и открыли только в 1944 году. 62 года прошло после войны, а ответов нет.

Тайны семьи Гессов

Photo-7l Тайну смерти отца пытался раскрыть его сын Вольф Рюдигер Гесс. Через год после таинственной кончины последнего узника тюрьмы Шпандау его сын заявил под присягой: Рудольф Гесс был задушен секретными агентами английской разведки МИ-5 по указанию Министерства внутренних дел Великобритании. Об этом Вольфу сообщил якобы офицер израильской разведки.

Сам Вольф также умер при крайне загадочных и невыясненных обстоятельствах в 2001 году.

Сразу после смерти Рудольфа Гесса тюрьму Шпандау сравняли с землей. Теперь на ее месте красуется огромный деловой центр.

В гитлеровской Германии Рудольфа Гесса называли "наци №2". Необходимо отметить, что и перед Нюрнбергским трибуналом именно он был вторым по списку обвиняемых. Международный Трибунал вынес Гессу приговор, который вполне соответствовал всем совершенным им преступлениям - пожизненное заключение. Притом военный судья от СССР настаивал на смертном приговоре.

Настолько строгая позиция сталинских юристов в отношении Гесса на первый взгляд даже выглядит удивительной, ведь Рудольф Гесс фактического участия в войне Германии с СССР не принимал. Потому как с мая 1941-го по октябрь 1945-го, а это более четырех лет, он провел в знаменитой тюрьме - лондонском Тауэре.

10 мая 1941 года можно отнести к главным этапным датам Второй мировой войны, точно так же как и 1 сентября 1939 года, и 22 июня 1941 года, и 9 мая 1945 года. Именно в этот весенний день Рудольф Гесс, будучи третьим человеком в Рейхе и вторым – в НСДАП, внезапно… угнал самолет «Мессершмитт-110» с закрытого военного аэродрома вблизи Аугсбурга и улетел в Великобританию. Случай, не только не имеющий аналогов в мировой , но и довольно странный и необъяснимый. Человек, которому Адольф Гитлер в 1933 году предоставил полное и неограниченное право принимать решение по практически всем партийным вопросам, а спустя 6 лет, в 1939-м, объявил своим вторым преемником после Геринга, совершил побег не просто в другое государство, а к злейшему врагу, с которым его собственное государство находилось в состоянии войны!

Первой реакцией Гитлера было недоумение, и он поспешил объявить Рудольфа Гесса сумасшедшим; Сталин, узнав об этом инциденте, сразу же выразил свое сомнение в том, что второй человек НСДАП улетел в Великобританию «просто так». Британцы же продолжают хранить загадочное молчание до сегодняшнего времени. Есть определенные подозрения, что это молчание продлится и в дальнейшем. Даже несмотря на то, что британцы обещают рассекретить досье Рудольфа Гесса в 2017 году.

Как стало известно, Рудольф Гесс намеревался предложить правительству Великобритании заключить мир с Германией и, объединившись, начать войну против общего врага - СССР. А переговоры с официальными властями Великобритании он планировал проводить через посредника в лице лорда Гамильтона. С этим представителем королевской семьи правая рука Гитлера познакомился во время проведения Олимпиады 1936 года в Берлине.

Интересное воспоминание по этому вопросу есть в мемуарах Председателя Совнаркома СССР В.М. Молотова: "Когда мы узнали об этом, то были крайне удивлены. Это же надо такому произойти! Не только лично сел за управление боевым самолетом, но и спрыгнул с парашютом, когда кончилось топливо. Рудольф Гесс представился чужим именем. Это же настоящий подвиг разведчика! Иосиф Сталин спросил тогда у меня, кто бы из советских членов Политбюро смог бы пойти на такой шаг? Я порекомендовал Маленкова, с учетом того, что он «шефствовал» в ЦК над всей авиацией... Сталин, в шутку, предложил десантировать Маленкова на парашюте к Адольфу Гитлеру, пусть, мол, попробует уговорить его не нападать на СССР".

Дальнейшие обстоятельства миссии Рудольфа Гесса покрыты тайной. Неизвестно, знал ли Гитлер о его планах? Если нет, то как Гессу удалось заполучить и угнать секретный истребитель и, оставаясь незамеченным, перелететь через территории государств, которые в то время находились в состоянии войны? Остается неизвестным, встречался ли он с премьером Великобритании Черчиллем или с другими официальными членами правительства. Да и был ли Рудольф Гесс в реальности? К тому же некоторые неофициальные источники указывают, что номер самолета, который упал в Шотландии, не соответствует серийному номеру истребителя, который поднимался в небо в Германии....

Да и основные причины миссии Рудольфа Гесса до сегодняшнего дня не выяснены. Некоторые ученые-историки утверждают, что Адольф Гитлер поручил Гессу предпринять последнюю решительную и отчаянную попытку создания антикоммунистической общеевропейской коалиции.

Официальная версия о самоубийстве нациста, которому к тому времени исполнилось 93 года, сразу же была подвергнута сомнению. В частности, сын Рудольфа Гесса заявил, что его родитель был слишком больным и слабым для того, чтобы иметь возможность наложить на себя руки, в качестве примера он привел тот факт, что Гесс даже чашку с напитком держал обеими руками. А доктор, который осматривал тело покойного, утверждал: следы на шее указывали на то, что его просто душили, причем первая попытка была неудачной, и убийце пришлось это делать дважды. К тому же в результате осмотра появилась версия о многолетнем пребывании в Шпандау не самого Рудольфа Гесса, а его двойника. Поводом для этого стало отсутствие на теле покойника шрама от пулевого ранения, которое Гесс получил во время участия в Первой мировой войне. Тогда было назначено проведение еще одной экспертизы, и следы пулевого ранения, по неподтвержденным данным, были обнаружены.

Рудольф Гесс умер в тюрьме Шпандау 17 августа 1987 года. Это произошло незадолго до того, как правительство СССР рассмотрело вопрос о возможности его освобождения по гуманитарным соображениям, проявив милосердие и тем самым продемонстрировав человечность и гуманность нового политического курса генсека Михаила Горбачева. Принять окончательное решение об освобождении последнего узника Шпандау предполагали осенью 1987 года. Но не успели.

Через незначительное время после смерти Рудольфа Гесса здание страшной тюрьмы Шпандау было полностью разрушено, чтобы предотвратить возможность превращения ее в "святыню" для неонацистов. Все обломки тюрьмы стерли в прах и сбросили в акваторию Северного моря, а на освободившемся месте построили огромный паркинг для автомобилей. После воссоединения Германии в 90-х годах на месте тюрьмы был возведен большой современный бизнес-центр. Однако и сегодня день смерти Гесса является ежегодной датой встреч всех неонацистов в Германии, а его образ обернут для них ореолом мученика и истинного наци.

Между тем власти Великобритании похоронили все имеющиеся в секретных архивах материалы, связанные с миссией Рудольфа Гесса, наложив на них гриф государственной тайны с обещанием предать их гласности через 30 лет после смерти последнего лидера Третьего Рейха - в 2017 году. Очевидно, в тех документах содержится настолько шокирующая информация, что она способна привести к переосмыслению и пересмотру всей истории начала и хода Второй мировой войны.

Этот тюремный комплекс из красного кирпича, напоминающий средневековую крепость (тюрьму и впрямь иногда путают с цитаделью Шпандау, которая находится в нескольких километрах севернее), был построен в 1876 г., когда Шпандау считался далеким пригородом Берлина. Начиная с 1879 г. тюрьма обрела статус военной. Однако после 1919 г. в ней содержались и гражданские заключённые. А в 1933 г. пришедшие к власти национал-социалисты превратили тюрьму Шпандау в некий пересыльный пункт для временного размещения так называемых «арестованных в целях пресечения преступлений» и политзаключенных, которых затем отправляли в концентрационные лагеря. Но данное заведение прекрасно подходило и для казней. Вплоть до 1947 г. здесь еще существовало специальное помещение, где можно было приводить в исполнение смертные приговоры. Это помещение было оборудовано самой современной на конец XIX века гильотиной. Выложенный плиткой пол имел наклон для стока крови. Кроме того, здесь имелась балка с крючьями, на которой одновременно можно было повесить восьмерых людей. До начала Второй мировой войны в тюрьме Шпандау содержалось более 600 заключённых. Тюрьма Шпандау, занимавшая территорию 3,2 га, располагала 132 одиночными камерами, 5 пересыльными и 10 большими залами на 40 человек каждый.

Для семи военных преступников, осужденных Нюрнбергским международным трибуналом, тюрьму в Шпандау, находившуюся в английском секторе Западного Берлина у пересечения Вильгельмштрассе с Адамштрасе, специально переоборудовали. С внешней стороны стены, окружающей тюремные постройки, поставили еще два дополнительных ограждения из колючей проволоки в три метра высотой, причем на ближайшее к стене непрерывно подавалось напряжение в 4000 вольт. В конце 60-х годов это ограждение не использовали, хотя кнопки включения защиты были выведены на вышки часовых (нажимать их без приказа категорически запрещалось).

В середине 70-х годов эту ограду полностью демонтировали, оставив лишь фундамент. Ширина запретной зоны между кирпичной стеной тюрьмы и внешним проволочным ограждением на разных участках была разная и составляла от 3 до 10 м. В стратегически важных точках было построено шесть деревянных сторожевых вышек, на которых разместили мощные прожекторы. Произошли изменения и внутри корпуса. Гильотину разобрали и вывезли. Маленькие одиночные камеры модифицировали, чтобы исключить возможность самоубийства.

В длинном коридоре внутреннего блока, где планировалось разместить заключенных, имелось 32 камеры. Это были помещения со сводчатым потолком, имеющие три метра в длину, почти два с половиной в ширину и немногим менее четырех в высоту. Голые стены были выкрашены грязно-желтой краской с белой полосой сверху. Напротив двери под потолком имелось небольшое зарешеченное оконце с коричневым целлулоидом вместо стекла. У левой стены стояла черная металлическая кровать с матрасом на металлических пружинах и серыми одеялами. Из другой обстановки был старый, покрытый коричневым лаком, обшарпанный стол размером сто на шестьдесят сантиметров, деревянный стул с прямой спинкой, на стене висел открытый кухонный шкафчик шестьдесят сантиметров на сорок с единственной полкой. В углу у двери стоял смывной унитаз с черным сиденьем. Все было расположено так, чтобы охранник через глазок в двери мог ясно видеть сидящего или лежащего заключенного.

Управление тюрьмой осуществлялось коллегиально четырьмя союзными странами-победительницами и регламентировалось правилами, принятыми сразу после завершения Нюрнбергского процесса. В соответствии с этими правилами каждая сторона назначала своего директора тюрьмы и его заместителя, которые отчитывались перед судебной комиссией Контрольного cовета (фактически единственными функциями, действительно выполнявшимися союзниками совместно на протяжении десятков лет, были контроль воздушного движения, осуществлявшийся Центром безопасности полётов с 1945 по 1990 гг., и охрана тюрьмы Шпандау). Таким образом в тюрьме было четыре директора: советский, английский, американский и французский. Они приезжали в тюрьму 2-3 раза в неделю и решали все организационные вопросы, связанные с содержанием заключенных. Администрации союзников управляли тюрьмой по очереди, ежемесячно сменяя друг друга. О том, под чьим управлением находится тюрьма, говорил соответствующий флаг перед зданием Контрольного Совета.

Администрация, управляющая тюрьмой в данный момент, не могла единолично что-то менять в режиме: все мало-мальски важные решения принимались только единогласно на совещании четырех директоров, каждый из которых обладал правом вето. Точно так же консилиум из четырех врачей единогласно решал, как лечить заболевших заключенных.

В соответствии с упомянутыми правилами, внешнюю охрану тюрьмы поочередно, с ежемесячной сменой караула, осуществляли воинские подразделения государств-победителей — СССР, США, Великобритании, Франции. Кроме внешней охраны имелась охрана внутренняя, следившая за заключенными, и вспомогательный персонал (ведь и само колоссальное здание тоже нужно было обслуживать — свет, вода, тепло, канализация). Весь гражданский персонал — от электрика и повара до священника — набирался из представителей разных стран. Интересно, что «рабочим» языком общения представителей держав-победительниц в Шпандау был установлен немецкий. Но ни один немец (за исключением, конечно, самих заключенных военных преступников) не имел права переступать порог тюрьмы.

Разрешение на доступ к заключенному имели только охранники из действующей смены надзирателей, их руководители и медперсонал. В здании тюрьмы постоянно находилась дежурная смена надзирателей. Охрана внутренних постов всегда была смешанной. Наши, англичане, французы и американцы по часу дежурили с внешней стороны тюрьмы вместе с часовым на главных воротах, потом несколько часов у камер. Вход и выход осуществлялся исключительно через главные ворота. Тот, кто хотел пересечь полосу безопасности, окружающую Шпандау, должен был предъявить пропуск, подписанный всеми четырьмя комендантами. Содержание охраны и узников оплачивалось из городского бюджета, а позднее из федеральной казны. Ежемесячная передача управления тюрьмой и смена внешнего караула происходила по следующей схеме, которая никогда не нарушалась:

Пока нет точных сведений о численности караула периода 40-50-х годов. Согласно П. Петфилду «Каждая сторона [...] выставила по тридцать два солдата для несения наружной караульной службы». По данным же М. Подковиньского караул в Шпандау состоял «из двух офицеров, двух сержантов, шести унтер-офицеров низшего чина и 44 солдат с автоматами и гранатами со слезоточивым газом, т. е. общее количество личного состава — 54 человека. Вероятно, в данном случае речь идет сразу о двух караулах, поскольку каждый караул, охранявший Шпандау, обычно нес службу двумя составами, ежесуточно сменявшими друг друга на протяжении месяца. Тогда получается, что суточный караул насчитывал 27 человек.

Бывший английский солдат Д. Ролл, охранявший Шпандау в мае 1949 г. вспоминал, что «...в карауле, который [...] мы приняли от американцев (если мне не изменяет память) было семь постов. Пост № 1 у главных ворот, остальные с промежутками на вышках. [...] Внутри главных ворот, справа, находилась комната отдыха охранников, напротив нее — четыре объединенные офицерские квартиры. Остальной состав, не находящийся на дежурстве, жил вне стен тюрьмы. Помимо семи постов [в составе караула] Шпандау был предусмотрен сопроводительный конвой для возможных посетителей заключенных, который оставался при них все время их пребывания в тюрьме».

Согласно многочисленным свидетельствам примерно такую численность имел и советский караул. С конца 60-х годов в состав советского караула входили: начальник караула, помощник начальника караула, два разводящих, два патрульных, караульные семи трехсменных постов (21 человек), связист и повар — всего 29 человек. Патрульные осуществляли охрану способом патрулирования в темное время суток.

Возможно, в первые послевоенные годы, когда в тюрьме отбывали срок семь осужденных военных преступников, состав караула был более многочисленным, чем впоследствии. Однако количество и дислокация постов оставалось неизменными с самого начала — семь. Один пост (пост № 7, но, если Д. Ролл не путает, в английской постовой ведомости он значился, как пост № 1) находился у караульного помещения под аркой. Часовой этого поста охранял въездные ворота. Если возникала необходимость, например, вывезти мусорный контейнер, выходил вооруженный разводящий и открывал ворота. При этом часовой занимал удобную позицию для отражения возможного нападения, контролируя въезд вместе с разводящим. Остальные шесть постов находились на сторожевых вышках. О них следует рассказать более подробно.

Вышки, построенные в 1947 г., были деревянные. По описанию уже упоминавшегося английского солдата Д. Ролла вышка состояла из тесной деревянной будки приблизительно 3 x 3 фута, частично застекленной. Будка размещалась на квадратной площадке приблизительно 8 x 8 футов. Часовому не разрешалось находиться внутри будки, он мог туда зайти лишь в начале каждого часа, чтобы по телефону доложить в караульное помещение об обстановке. Кроме того, каждые полчаса часовой делал отметки времени на специальной ленте. По сторонам площадки были установлены два ручных пулемета «Брен» и два прожектора. Личным оружием являлся пистолет-пулемет «Стен». Добраться до площадки можно было по железной лестнице-стремянке, которая по звонку опускалась при смене поста, после чего заступивший часовой снова поднимал ее.

В октябре 1955 г. деревянные вышки заменили бетонными. Вышка имела в плане квадратную форму. Внизу дверь с замком. От подъемных лестниц отказались, установив внутри вышки стационарную металлическую лестницу с промежуточной площадкой. В потолке — квадратный металлический люк (он не запирался). Поднявшись наверх, часовой опускал за собой крышку люка и оказывался внутри застекленной будки размером примерно 2 х 2 м. В этой будке находился телефон для связи с караульным помещением. Внутри также размещался обогреватель и решетчатая скамейка-полка, на которой были уложены подсумок с четырьмя запасными магазинами к автомату, противогаз, каска, радиостанция. Застекленная дверь вела на опоясывающую будку наблюдательную площадку, огороженную бетонными бортами. Сверху площадку полностью укрывал козырек. На каждой вышке на противоположных бортах площадки были установлены два стационарных мощных поворачивающихся прожектора. Для более надежного огневого прикрытия периметра у часовых постов № 1, № 3 и № 5 на вышках, кроме автоматов, имелись три пулемета РПК с боезапасом (еще один пулемет находился в караульном помещении). Днем часовой вел наблюдение, «нарезая круги» вокруг будки, через определенные промежутки времени по телефону докладывая обстановку, вечером нес службу с использованием прожекторов. Для исключения несанкционированного доступа на вышку извне после того, как смена часовых на вышке была произведена, разводящий запирал входную дверь специальным ключом. На вышке имелась также закрытая предохранительным стеклом кнопка тревожной сигнализации (о случаях приведения кнопки в действие информации нет).

Советская сторона принимала тюрьму под управление и охрану от французов и сдавала американцам. Несение караульной службы было возложено на 2-ю мотострелковую роту 133-го отдельного мотострелкового батальона (до 1962 г. он имел статус отдельного комендантского батальона). Смену караулов двух стран производили первого числа каждого месяца. Первоначально данная церемония происходила перед главными воротами тюрьмы, на ней часто присутствовало множество зрителей. В последние два десятилетия церемония проводилась во дворе тюрьмы сразу за тамбуром главных ворот. Выглядело все красиво и торжественно.

Сам ритуал, начинавшийся первого числа каждого месяца в 10 часов утра, практически не менялся и за несколько десятилетий был прекрасно отработан всеми участниками. Насколько известно, никаких эксцессов при смене ни разу не возникало (за исключением нескольких обмороков караульных). Но зрители видели далеко не все. Настоящее действо было тщательно скрыто от посторонних глаз, и до сих пор в открытом доступе опубликованы только фотоснимки, отображающие официальную торжественную часть. О том, что происходило за красивыми декорациями спектакля «Смена караула в Шпандау», стало известно, лишь благодаря воспоминаниям его непосредственных участников — бывших воинов 133-го омсб.

Как уже говорилось, советский караул принимал тюрьму от караула Франции. В этой схеме (она общая для караулов всех стран) была одна особенность, о которой до нынешней поры не догадывались посторонние, поскольку об этом никогда нигде не упоминалось. Фактически, для того, чтобы принять тюрьму под охрану у французов (или сдать американцам), в Шпандау отправлялись не один, а сразу два состава караула. Первый караул, который непосредственно участвовал в торжественной церемонии приема-сдачи, был облачен в парадную форму роты Почетного караула. Он так и назывался приемный караул (соответственно при сдаче американскому караулу он становился сдающим). Вплоть до начала 60-х годов на торжественной церемонии обязательно присутствовали военные коменданты всех четырех союзных держав. Когда торжественная церемония заканчивалась, и все приглашенные на нее официальные гости отправлялись на банкет, на сцене появлялся второй, рабочий караул, одетый в обычную повседневную форму, и без лишнего шума во дворе тюрьмы происходила смена приемного караула рабочим, который и продолжал нести службу. При этом приемный караул отбывал к месту постоянной дислокации, и на следующий день уже в повседневной форме приезжал в Шпандау, смена караулов производилась в обычном режиме. Так через сутки и меняли друг друга оба караула в течение месяца.

В действительности прием караула у французов выглядел так. Из бригады выезжали два автобуса ЛАЗ (летом 1987 г. их заменили на «Икарусы» и ГАЗ-66. В первом автобусе ехал приемный караул в парадной форме, во втором — рабочий, в обычной повседневной форме. Естественно, оба караула были вооружены в соответствии с Уставом караульной службы. В ГАЗ-66 везли боеприпасы, постельные принадлежности, продукты, книги, пирамиду для оружия, кухонную посуду и прочее имущество. В Шпандау у старшины была каптерка под замком, где хранились кровати для отдыхающей смены. По прибытии на место рабочий караул оставался в автобусе, а приемный строился в колонну по три и строевым шагом заходил в главные ворота под арку. Пройдя тамбур под аркой, караул выстраивался во дворе тюрьмы, напротив уже стоял французский караул, готовый к церемонии сдачи. Ворота закрывались. После приветствия начальник принимающего караула и первая смена вместе с начальником сдающего караула шли менять часовых на вышках.

Смена обходила по часовой стрелке все посты периметра. Подойдя к вышке, начальник французского караула снизу давал команду своему часовому на вышке сдать пост, после чего на вышку поднимался советский начкар с караульным, быстро ее осматривал и давал команду караульному заступить на пост. Затем по негласной традиции Шпандау часовые обменивались рукопожатием, француз и начкар спускались с вышки и обе смены двигались к следующему посту. Аналогично проходила сдача постов американскому караулу.

Пока проходила смена часовых, оба караула продолжали стоять в строю друг против друга. Когда начальник советского и начальник французского (или любого другого приемного и сдающего) караулов возвращались со сменой, церемония приема-сдачи завершалась. Иногда после этого оба караула выходили за ворота, чтобы сфотографироваться на память, после чего французский караул уходил, а советский возвращался во двор.

Как только французы уходили, на той же площадке строился рабочий караул, заходил во двор и останавливался напротив приемного караула. ГАЗ-66 заезжал под арку. Ворота закрывали. Начальники приемного и рабочего караулов докладывали друг другу и отправляли разводящих менять часовых приемного караула, сменивших французов и стоявших на вышках в парадной форме. Оставшийся личный состав рабочего караула заходил в караульное помещение, ставил оружие в пирамиду и быстро разгружал машину. К этому времени возвращались часовые и присоединялись к приемному караулу. Ворота открывались, ГАЗ-66 выезжал, а за ним выходил приемный караул. По возможности еще фотографировались на фоне главных ворот. Усаживались в автобус и возвращались в бригаду, чтобы на следующий день вернуться и сменить в обычном режиме рабочий караул. А оставшийся рабочий караул размещался, обустраивался — вытаскивали и расставляли кровати, оборудовали караульное помещение, помогали повару, разносили пулеметы и боекомплект по вышкам. Это был самый тяжелый день для рабочего караула, часто несколько первых смен обходились без сна.

Несение караульной службы на вышке имело свои особенности, присущие только тюрьме Шпандау. В разгар холодной войны спецслужбы враждующих стран изыскивали любую возможность скомпрометировать противоборствующую сторону. Нередко реальные факты изощренно искажались в пропагандистских целях. Широко известен случай, когда в западной прессе появился снимок нашего часового, несущего службу на одной из вышек тюрьмы Шпандау. Часовой перегнулся через край наблюдательной площадки, чтобы лучше рассмотреть с внешней стороны стены нечто, привлекшее его внимание. В этот момент его сфотографировали. На следующий день этот снимок появился в газетах с душещипательным комментарием: «Советский часовой просит хлеба!» И не только спецслужбы, но и просто падкие на «жареные» факты и пикантные подробности вездесущие проныры-фоторепортеры стремились застать часового врасплох и, как правило, не упускали своего. При этом папарацци не давали спуску никому, поскольку условия для создания «сенсационных» снимков были близки к идеальным. Достаточно было часовому неосторожно задержаться на минуту-другую на одной стороне вышки, наблюдая за чем-либо, как сидящий в засаде фотограф тут же делал снимок с противоположной стороны в нужном ракурсе, в результате чего вскоре в газетах появлялась очередная скандальная статья о том, как отвратительно охраняют нацистских преступников. При этом в качестве «неопровержимого» доказательства приводилась «достоверная» фотография с видом караульной вышки, на которой отсутствовал часовой, или еще что-нибудь в том же духе.

Поэтому часовому на вышке запрещалось не только заходить без надобности в будку, но и стоять на месте. Он был обязан непрерывно двигаться по периметру смотровой площадки и вести круговое наблюдение. Как с этим боролись (и боролись ли вообще) караулы Франции, США и Великобритании доподлинно неизвестно, а вот советское командование меры принимало довольно своеобразные: для того, чтобы свести к минимуму появление в западной прессе провокационных фотографий «покинутой» вышки, часового поставили в жесткие временные рамки — по инструкции на один «оборот» по периметру площадки ему давалось максимум 16 секунд!

В темное время суток территория тюрьмы освещалась довольно слабо, поэтому наблюдение с вышек велось с помощью установленных на них мощных прожекторов — по два на каждой вышке. В случае необходимости часовой мог осветить любой участок стены и прилегающей к ней территории. Кроме того, с наступлением сумерек и до рассвета по всей внутренней территории тюрьмы курсировал пеший патруль из двух человек, который, помимо патрулирования, контролировал часовых на вышках.

Обо всех происшествиях, существенных и несущественных, начальник караула производил запись в особую книгу, требования заполнения которой за прошедшие годы оставались почти такими же, как в те дни, когда были составлены.

Рабочие караулы сменяли друг друга ежесуточно, причем смена караула в течение месяца происходила не в 10, а в 16 часов. Приехав, новый караул строился с внешней стороны тюрьмы и заходил во двор, где уже был выстроен старый караул. Несколько человек заносили провиант в комнату отдыха. Начкары докладывали друг другу, и все, кроме первой смены, заходили в караулку. Первая смена во дворе проходила инструктаж и отправлялась принимать посты. Пока производилась смена часовых, отъезжающий караул грузил в автобус пустую тару, имущество и грузился сам, ждали, пока вернется сдавшая посты смена, и уезжали в расположение бригады. На следующий день все повторялось.

На караул, которому выпадало нести службу в последний день месяца, ложилась дополнительная нагрузка, поскольку первого числа следующего месяца тюрьму принимал под охрану караул союзников (как уже говорилось, советский караул всегда меняли американцы). Поэтому помимо выполнения основных обязанностей, бодрствующей, а иногда и отдыхающей сменам приходилось готовить посты и караульное помещение к сдаче, а многочисленное имущество к отправке. Следующим утром примерно за час до сдачи в Шпандау прибывал сдающий караул (в парадной форме). Выстраивался, заходил во двор, за ним под арку заезжал ГАЗ-66. Во дворе уже стоял рабочий караул в полном составе, за исключением часовых, несущих службу на постах. Начкары докладывали друг другу: один о прибытии, другой — о готовности к сдаче, и разводящий сдающего (парадного) караула со сменой и разводящий рабочего (старого) караула уходили менять часовых. Оставшиеся две смены сдающего (парадного) караула стояли во дворе в строю, ожидая прибытия караула США, в то время, как личный состав рабочего караула загружал имущество в машину. В результате этих, совершенно непонятных для неискушенного человека, рокировок в последний час перед церемонией торжественной сдачи на постах оказывались часовые в парадной форме одежды. После возвращения сдавшей посты смены весь личный состав старого караула строился во дворе. Начкары докладывали друг другу о приеме-сдаче караула. Ворота открывались, машина выезжала, за ней выходил старый рабочий караул и терпеливо ждал, разместившись в одном из двух автобусов. Ровно в 10 часов утра во двор тюрьмы входил караул США, и начиналась церемония смены караулов. По окончании церемонии сдающий караул грузился во второй автобус, после чего оба автобуса и ГАЗ-66 с имуществом возвращались в бригаду.

Говоря о тюрьме Шпандау, нельзя не упомянуть о ее главной особенности. В 1966 г. из Шпандау были выпущены Альберт Шпеер и Бальдур фон Ширах, каждый из которых отсидел 20-летний срок. С этого момента в тюрьме оставался один-единственный заключенный — рейхсминистр, заместитель Гитлера по партии, наци № 2 Рудольф Гесс. Именно его днем и ночью на протяжении многих лет стерегли караулы четырех держав. В этом отношении тюрьма была уникальной.

Необычная ситуация сложилась в конце декабря 1969 г., когда Гесс находился в британском военном госпитале на излечении (по принятому союзными странами-победительницами соглашению Гесса должны были лечить именно там). Тогда три западные державы предложили Советскому Союзу вывести из Шпандау охранников, поскольку в тюрьме не было ни единого узника. Однако СССР на это не пошел, резонно рассудив, что если тюрьму закрыть даже на короткое время, то потом вернуть туда Гесса будет уже практически невозможно. И советская сторона заявила, что Шпандау будет охраняться, как и прежде. Так же решительно было отклонено предложение англичан снять «хотя бы часовых с башен», поскольку это стало бы грубым нарушением существующего соглашения о режиме тюрьмы. Поэтому 1 января 1970 . «офицер и двадцать четыре солдата полка королевских фузилеров подошли строевым шагом к воротам тюрьмы и взяли оружие на караул. Ворота открылись, и оттуда вышли американские охранники, которые весь декабрь, включая и рождественские праздники, несли строгую охрану тюрьмы, в которой не было ни единого заключенного. Смена охраны произошла по-военному четко».

Разве тогда кто-нибудь мог предположить, что много лет спустя ситуация повторится! Когда 1 августа 1987 г. советский караул сдавал тюрьму под охрану американцам, никто не догадывался, что эта торжественная церемония смены караула станет последней. 17 августа Гесс, обманув надзирателя, свел счеты с жизнью, повесившись во время прогулки в летнем домике на электрическом шнуре (по неофициальной версии повеситься ему помогли английские спецслужбы). Тем не менее до конца месяца караул США продолжал нести службу и 1 сентября сдал пустую тюрьму англичанам.

Уже 3 сентября начался снос тюрьмы (фотографии сноса можно посмотреть ). Для этого британские военные власти в Западном Берлине наняли немецкого подрядчика. Вокруг тюрьмы в спешном порядке был возведен новый забор, чтобы не допустить растаскивания обломков «на сувениры». Разрушение тюрьмы проходило под строгим контролем англичан. Колонна армейских грузовиков перевозила металлолом на британские военные склады, где он тщательно смешивался с посторонним ломом, и уходил в переработку. Кирпичи перевозились на английский аэродром Гатов, где (по одной из версий) перемалывались и сбрасывались с самолетов в море. К концу сентября все было кончено — тюрьму Шпандау сровняли с землей, а на ее месте разместилась парковочная стоянка. В настоящее время здесь находится крупный торгово-развлекательный центр, ставший известным под названием «Britannia Centre Spandau».

А весной 1988 г. в связи с успешным выполнением поставленных командованием задач была расформирована вторая мотострелковая рота 133-го отдельного мотострелкового батальона.

Рудольф Гесс и шесть других нацистских военных преступников, которых суд приговорил к различным срокам тюремного заключения, пробыли в Нюрнбергской тюрьме еще девять месяцев, пока шло переоборудование тюрьмы Шпандау.

Вид тюрьмы Шпандау с высоты птичьего полета. План крепостной тюрьмы, из которой, как считалось, невозможно было убежать

В крепостной тюрьме Шпандау, рассчитанной на шестьсот заключенных, должны были содержаться только эти семеро, и охранять их намеревались сильнее, чем сокровища короны. Охрану должны были нести представители всех четырех держав. Был составлен график, согласно которому каждая сторона должна была сторожить тюрьму в течение месяца: Франция – в январе, Великобритания – в феврале, Россия – в марте и Соединенные Штаты – в апреле. В мае весь цикл начинался сначала. В состав охраны входило двадцать восемь вооруженных солдат и один офицер. Кроме того, каждая сторона назначала своего коменданта, двух врачей, пять надзирателей, двух поваров, кухонных рабочих, носильщиков, прачек и истопника. Ежегодно на содержание тюрьмы планировалось выделять несколько сотен тысяч западногерманских марок. Эти деньги должны были поступать из бюджета города Берлина и федерального правительства.

18 июля 1947 года Рудольф Гесс, Альберт Шпеер, Вальтер Функ, Бальдур фон Ширах, Эрих Редер, барон Константин фон Нейрат и гросс-адмирал Карл Дёниц были разбужены в четыре часа утра. Им сообщили, что их переводят из Нюрнбергской тюрьмы в берлинскую тюрьму Шпандау. Им дали совсем немного времени для сборов, после чего приковали наручниками к военным полицейским американской армии и поспешно вывели наружу. На двух машинах скорой помощи в сопровождении броневиков и грузовиков с солдатами их отвезли в тщательно охраняемый аэропорт. Через два с половиной часа самолет «Дакота» («Дуглас» ДС-3, известный также как С-47 и др. В СССР выпускался по лицензии (ПС-84 и переделанный под советские моторы и ГОСТы – Ли-2. – Ред. ) с семью нацистскими преступниками и их охраной на борту приземлился в аэропорту Гатов, который охранялся британскими Королевскими военно-воздушными силами и располагался в британском же секторе Западного Берлина. Машины с зашторенными окнами в сопровождении вооруженной охраны отвезли узников в район Шпандау Западного Берлина.

В тот жаркий июльский день район Шпандау представлял собой убогое зрелище. Улицы с домами, брошенными своими обитателями, напоминали о недавно закончившейся войне. Повсюду валялись разорванные матрасы, ржавые ведра и тазы, разбитые бутылки и кучи гниющего мусора. Шпандау представлял собой мрачную картину уродства и нищеты, и звон колоколов маленькой церквушки, стоявшей неподалеку, казался чем-то инородным в этой ужасной атмосфере.

Крепостная тюрьма Шпандау, построенная из красного кирпича, занимала площадь 3,2 гектара. Она состояла из обветшавшего главного здания и различных пристроек. Территория тюрьмы была обнесена проволочной сеткой с очень мелкими ячейками, на которой висело предупреждение на английском и немецком языках:

К ограде не приближаться!

Охранникам приказано стрелять!

За внешней оградой шла внутренняя, через которую был пропущен ток. За ней располагалась заминированная полоса – все это должно было сделать тюрьму неприступной. Далее возвышалась восьмиметровая тюремная стена с девятью бетонными башнями, на которых день и ночь дежурили солдаты одной из союзнических армий, держа автоматы на изготовку. Над стеной развевался флаг Красного Креста, укрепленный на крыше тюремного госпиталя, и можно было разглядеть несколько тюремных окошек, забранных решеткой.

Две охраняемые машины, в которых везли семерых узников, въехали в тюремные ворота в 11 часов утра. Гесс был последним из заключенных, и ему присвоили номер 7. Он занял камеру под этим же номером.

Семь узников, за каждым из которых шло по охраннику, поднялись по двенадцати каменным ступенькам и прошли в главное здание, где их отвели в помещение главного надзирателя и велели раздеться. Голышом они прошли по коридору в медицинский кабинет, где их измерили, взвесили и обследовали. Обследование проводили четыре врача – по одному от каждой страны-победительницы. Затем узников отвели обратно в комнату главного надзирателя, где британец из Абердина по фамилии Чизхолм обратился к ним на хорошем немецком:

– Отныне вас будут звать только по номерам. – Он указал на семь стопок одежды, лежавших на столе. – Вот ваша одежда. Здесь семь комплектов.

Номер 1 предназначался для Бальдура фон Шираха, номер 2 – для гросс-адмирала Карла Дёница, номер 3 – для барона Константина фон Нейрата, номер 4 – для гросс-адмирала Эриха Редера, номер 5 – для Альберта Шпеера, номер 6 – для Вальтера Функа и номер 7 – для Рудольфа Гесса.

Когда узники оделись, им приказали вытащить содержимое из своих мешков, и все их личные вещи, за исключением семейных фотографий, были отобраны. После этого им зачитали отрывки из «Правил внутреннего распорядка»:

«Заключенные должны ежедневно работать, за исключением воскресных дней, в зависимости от состояния их здоровья. Работа будет заключаться в уборке тюрьмы и других заданий… В свободное от работы время узникам разрешается гулять в тюремном дворе или в той части тюрьмы, где расположены их камеры, в зависимости от условий погоды, не менее чем один час в день, разделенный на две части – первая прогулка утром, вторая – днем.

Заключенным разрешается встречаться с духовником и гулять сообща, но запрещается без особого разрешения разговаривать друг с другом или со своими охранниками, за исключением главного надзирателя. Заключенным разрешается обращаться к главным надзирателям с вопросами, касающимися их работы, болезней, и с личными просьбами. В отсутствие главного надзирателя заключенные могут, в случае крайней необходимости, обратиться к надзирателям, а надзиратели обязаны немедленно сообщить об этом главному надзирателю, не вступая в разговор с заключенными.

Распорядок дня был таков:

6.00. Заключенные встают, одеваются и по двое идут умываться.

6.45–7.30. Завтрак.

7.30–8.00. Уборка постелей и камер.

8.00–11.45. Уборка тюремного коридора и выполнение других необходимых работ. При назначении на работы должно учитываться физическое состояние каждого заключенного.

12.00–12.30. Обед.

12.30–13.00. При выполнении легких работ заключенным разрешается отдыхать в камерах. При выполнении трудных работ на открытом воздухе время отдыха 12.30–14.00.

13.00 или 14.00–16.45. Обычная работа.

17.00. Ужин.

22.00. Выключается свет.

По понедельникам, средам и пятницам с 13.00 до 14.00 заключенных будут брить и стричь, по мере необходимости».

После этого семеро узников были выведены из кабинета главного надзирателя и проведены мимо стальной двери в коридор внутреннего блока, где располагались камеры. Это был тридцатиметровый внутренний коридор, куда выходили двери тридцати двух камер. Убежать отсюда было невозможно.

Гессу была отведена камера под номером 7 – в самом дальнем конце направо. Она была длиной два с половиной метра и шириной полтора метра. Стены ее недавно выкрасили заново. В камере стояла металлическая койка с матрасом, деревянный стул, стол, параша, а к стене был привинчен деревянный ящик с двумя полками, на которых лежали мыло и полотенце. Высоко под потолком, куда нельзя было дотянуться, располагалось небольшое окошко с толстыми решетками, а с потолка свешивалась голая лампочка, защищенная железной сеткой.

Как только Гесс вошел в свою камеру, дверь за ним с грохотом захлопнулась, и охранник запер ее снаружи. Гесс оказался в помещении, где ему предстояло провести остаток своей жизни.

Других таких тюрем, как Шпандау, нет. На ее сторожевых башнях двадцать четыре часа в сутки дежурят солдаты с пулеметами. Дежурные охранники на прожекторных башнях каждые десять минут обязаны нажимать на специальную кнопку – это отмечается на электронном индикаторе в помещении коменданта тюрьмы. Войти или выйти из тюрьмы можно только через главный вход. И даже если кто-то попытается применить вертолет, чтобы увезти кого-нибудь из узников во время прогулки или работ на открытом воздухе, он будет уничтожен плотным пулеметным огнем.

Но, несмотря на все преграды этой самой охраняемой в мире тюрьмы, нашелся человек, который решил, что сумеет преодолеть их. Человеком, который надеялся освободить бывшего заместителя фюрера и других нацистских военных преступников, был генерал СС Отто Скорцени по прозвищу Меченый, тот самый головорез, который вырвал из рук союзников Муссолини (Муссолини, находившегося под арестом в отеле расположенном в горном массиве Гран-Сассо, охраняли итальянские солдаты. – Ред. ) и доставил его в целости и сохранности в Вену на маленьком самолете «Физелер-Шторьх».

«Дайте мне сотню надежных бойцов и два самолета в придачу, и я вытащу Гесса и шестерых остальных из Шпандау, – заявил Скорцени. – Однако в случае непредвиденных осложнений я в первую очередь займусь спасением Гесса».

Тем не менее план Скорцени не был осуществлен, поскольку о нем узнала британская разведка. Но союзники понимали, что рано или поздно кто-нибудь другой захочет вызволить узников, и без того уже беспрецедентная охрана тюрьмы была усилена.

Тюремный режим отличался суровостью и соответствовал идее, что заключение – это наказание. Узникам разрешалось гулять всего лишь по тридцать минут два раза в день. Полчаса они ходили по кругу в тюремном дворе, а потом возвращались назад в свои камеры.

Послаблений было очень мало.

Каждую неделю им разрешалось написать своим домашним одно письмо, содержащее не более 1200 слов, а каждое полученное письмо после прочтения забиралось тюремными властями.

Во время еды позволялось выбирать блюда, правда, выбор их был весьма небогат.

Семьи заключенных могли приезжать к ним на свидание через определенные промежутки времени. Продолжительность свиданий была строго ограничена. Гесс был единственным узником Шпандау, который отказался встречаться со своей семьей. Он не видел жену и сына с 1941 года, но мысль о том, чтобы встретиться с ними в этих ужасных условиях, была для него невыносима. Он заявил, что не хочет унижать их посещением военного преступника.

Он уже шесть лет находился в заточении, причем большей частью в изоляции. Он привык довольствоваться обществом самого себя, и перемена места заключения для него мало что изменила. Он научился погружаться целиком в свои мысли и в свой внутренний мир и не разговаривал со своими товарищами по несчастью – он пытался держаться отстраненно. Его нежелание вступать в контакт было так велико, что он не желал разговаривать даже с тюремными врачами и главными надзирателями. На их вопросы он давал односложные ответы и старался поскорее прекратить разговор.

Всем сотрудникам и охранникам тюрьмы Шпандау было строго-настрого запрещено рассказывать кому бы то ни было о том, что происходит за ее стенами. Весь персонал жил по военным законам и в случае малейшего непослушания подвергался суровому наказанию. Тем не менее за стены тюрьмы просочилась кое-какая информация – один из охранников рассказал о разговоре, который состоялся у него с Гессом сразу же после прибытия заместителя фюрера в Шпандау, еще до того, как он полностью отказался от контактов с окружающими его людьми. Этот неизвестный охранник пожалел заключенного номер 7, изможденное лицо которого и глубоко запавшие глаза свидетельствовали о душевных муках. Рискуя свободой, этот охранник передал свой разговор с Гессом:

«Офицер охраны Шпандау. Вам не следует избегать людей. Если вы будете с кем-нибудь общаться, не важно с кем, вам станет гораздо легче переносить заточение.

Гесс. Мне уже ничто не поможет. Я приговорен к пожизненному заключению. Я знаю, что мне уже никогда не выйти на свободу.

Офицер. Не отчаивайтесь. Всегда нужно надеяться на лучшее. Всегда есть шанс, что вас рано или поздно освободят – быть может, даже раньше, чем вы думаете.

Гесс. Зачем им меня освобождать? Я хотел принести людям мир и покончить с войной. Но во время суда никто не принял это во внимание. Я – ненавистный всем заместитель нацистского фюрера. Военный преступник. Сталин обвиняет меня в том, что это я начал войну с Россией. Я знаю, что это значит. Сталин меня никогда отсюда не выпустит. Меня утешает лишь одна мысль: те, кто отказались выслушать меня, когда я прилетел в Англию, сами разделят мою судьбу и судьбу моих товарищей. Большевизм подчинит себе весь мир, и да поможет Бог миллионам людей, которые окажутся в рабстве у русских!»

Гесс по-прежнему не вступал ни с кем в контакты. Он создавал властям тюрьмы больше всего проблем. Ежедневный журнал Шпандау содержит множество записей о том, как он нарушал режим и какому наказанию его за это подвергали.

Однажды утром охранник вошел в камеру и увидел, что заключенный номер 7 лежит в постели и не собирается вставать.

Он приказал:

– А ну, вставайте!

– Нет, не встану. Я болен.

– Номер семь, подъем!

Охранник произнес этот приказ три раза. Но Гесс не подчинился, и охранник вызвал подмогу. Заключенного номер семь вытащили из постели и выгнали из камеры. Об этом было доложено всем четырем военным комендантам, которые издали приказ о наказании: «За злостное непослушание его койку убирать сразу же после подъема и не вносить до выключения света, лишая заключенного дневного отдыха; только деревянный стул должен оставаться в камере, и чтение запрещается».

Через четыре дня Гесс пожаловался, что его здоровье ухудшилось и он не может встать с постели. Врач, однако, решил, что физическое состояние заключенного номер 7 соответствует норме, и, хотя было видно, что Гесс действительно болен, его принудили подчиниться строгому режиму Шпандау.