Семья и работа недостижимая гармония. Реферат любовь как основа позитивных отношений в современной семье. Развивайте навык планирования

Реферат

ЛЮБОВЬ КАК ОСНОВА ПОЗИТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СОВРЕМЕННОЙ СЕМЬЕ

Выполнила:
студентка 4 курса, 42
группы, ППФ
Каретко Анастасия
Сергеевна

Брест 2011
ВВЕДЕНИЕ

Семья составляет существенное звено в цепи социального бытия, ведь каждая нация и государство слагаются из отдельных семей: семья является первым базисом государства. Семья - это первичная ячейка общества, объединяющая супругов и их потомство. В семье отдельная личность, поступаясь некоторыми своими особенностями, входит в качестве члена в некое целое. Жизнь семьи связана с половым и возрастным разделением труда, ведением домашнего хозяйства, взаимной помощью людей в быту, интимной жизнью супругов, продлением рода, а, следовательно, воспроизведением рода, воспитанием нового поколения, а также с нравственно-правовыми и психологическими отношениями. Семья - важнейший инструмент индивидуального становления личности. Именно здесь ребенок впервые включается в общественную жизнь, усваивает ее ценности, нормы поведения, способы мышления язык. Иначе говоря, семья - это школа воспитания, передачи опыта и житейской мудрости. Полноценная брачная связь мужчины и женщины предполагает раздельность соединяющейся пары, т.е. такую их связь, в силу которой они не исключают, а взаимно полагают друг друга, находя каждый в другом полноту собственной жизни. Только при этом условии можно говорить об истинной гармонии в семье.

О любви. Эмоционально- психологической, нравственной и эстетической основой брака является любовь, хотя и не всякий брак основан на этом чувстве, а любовь может быть и вне брака. Семья - это естественное гнездо любви, уважения и взаимной заботы. Любовь прекрасна, когда она взаимна и когда мы любим искренне и преданно. Метко сказал Архимед: любовь - это теорема, которую надобно доказывать каждодневно. Любовь - это индивидуально-избирательное чувство, которое выражается в глубоких и устойчивых переживаниях, в постоянной направленности мысли и дела к любимому человек, в свободном, бескорыстном и самозабвенном стремлении к нему.
Любовь, на мой взгляд, является неотъемлемой и наиглавнейшей составляющей семьи. Если есть любовь «двоих» - есть и гармония в семье.

ПЕРВОБЫТНАЯ СЕМЬЯ

Сплочению первобытного человеческого объединения, возникновению и развитию коллективизма способствовал не только процесс охоты, но и совместное потребление добычи, совершавшееся, видимо, как на это указывает археологический материал олдувайской эпохи, не на месте смерти животного, а на жилых стоянках. Отсюда следует, что видимо, мясо получали и те, кто не участвовал в охоте, а оставался на стоянке: женщины, дети, больные, инвалиды. Индивидуальной охоты в Олдувае, по-видимому, не было из-за низкой технической вооруженности древнейших охотников.
В отличие от охоты собирательство, как бы велика ни была его роль в балансе питания, носило лишь индивидуальный характер и поэтому не могло стать таким важным фактором в процессе гоминизации и возникновения общества, как охота.
Думается, что переход от сообществ обезьян к человеческим коллективам был результатом длительного развития.
Как пишет П. И. Борисковский, «в рамках старого качества длительно и сложно вызревают элементы нового. Переход от стада обезьян к человеческому обществу нельзя представлять схематически, упрощенно. Это был сложный диалектический процесс. В стадах обезьян постепенно зарождались отдельные элементы человеческого общества. А с другой стороны, у древнейших людей, архантропов, еще долгое время переживали отдельные элементы, характерные не для людей, а для обезьян». Мы вполне согласны с этим утверждением исследователя, как и с другим: «С появлением творцов олдувайской техники начинается история человеческого общества, первый этап первобытнообщинной общественно-экономической формации - эпоха первобытно го стада»...
А. Н. Рогачев считает, что, став еще в мустьерское время постоянным и обязательным элементом культуры, жилище «ограничило действие биологического закона единства организма и среды в отношении человека» и тем самым «задолго до появления неоантропа и верхнепалеолитической культуры совершился новый, третий после изготовления каменных орудий и добывания огня решающий шаг выделения людей из мира животных».
При этом «поселения и жилища с самого своего возникновения являлись главными центрами производственной, домашнехозяйственной, общественной и духовной жизни и во всех этих качествах сыграли исключительную роль в формировании и укреплении общественной сущности людей. Общественные отношения возникающих людей, по знавших огонь и начавших жить в жилищах, не могли быть стадными, они выступали в своей первоначальной, первобытной, естественной элементарной форме семейно-родовых отношений, проще говоря, в осознаваемой родственной связи коллектива». В другой работе А. Н. Рогачев высказывает убеждение, что к началу мусте стадо исчезло полностью...
С. Н. Бибиков, обращает внимание на то, что в неандертальских погребениях в скальных убежищах Европы поло вой и количественный состав захоронений может быть выражен пропорцией: 20 детей: 9 женщин: 3 мужчин или 20:8:4. Если учесть, что в ту эпоху детская смертность была очень высока, то понятно преобладание в захоронениях детей. Соотношение женщин и мужчин в захоронениях явно не соответствует тому, которое существовало в общинах неандертальцев. С. Н. Бибиков считает, что можно говорить о тенденции предпочтительного захоронения женщин и детей внутри жилища.
Женщины и дети в соответствии с этими нормами погребались в той среде, к которой они принадлежали со дня рождения. (Мужчины принадлежали к чужеродной полови не общины.) Развивая мысль С. Н. Бибикова, можно пред положить, что трупы мужчин было сложно доставлять в общины, из которых они происходили. Поэтому их погребали за пределами жилищ, а то и вовсе не хоронили. Однако мужских захоронений могло быть мало и потому, что муж чины часто погибали на охоте, вне жилища. Преобладание женщин в захоронениях в жилищах в этом случае лишь результат различия в преобладающих причинах смертности у мужчин и женщин и не помогает в решении вопроса о наличии или отсутствии у неандертальцев, равным образом
Итак, многие данные подтверждают высказанную еще в середине 50-х годов точку зрения А. П. Окладникова о том, что зачатки материнской родовой общины возникают в мусте и окончательно оформляются в верхнем палеолите. А. П. Окладчиков писал: «Прямыми указаниями на оформление материнского рода в это время являются, с одной стороны, общинные жилища, а с другой - широко распространенные изображения женщин, в которых можно видеть образы женщин-родоначальниц, известных, по данным фольклора, например, у эскимосов и алеутов»...

ОБЩИННАЯ СЕМЬЯ

Весьма сложным и дискуссионным является вопрос о характере брачно- регулирующих отношений в коллективах ранних гоминид. Утверждение Г. П. Григорьева (его разделяют также некоторые другие археологи), что общины состояли из семей, не опирается на какие-либо, хотя бы косвенные, данные о жизни архантропов, а есть лишь результат прямой и вряд ли правомерной экстраполяции наших знаний об обществах современных охотников и собирателей на формирующееся общество архантропов.
Для решения поставленного вопроса интересны общие соображения, высказанные Э. Каспари. Исследователь полагает, что у нас нет определенных данных о типе половых отношений у древних людей и, может быть, даже вообще не существует ответа на этот вопрос. Он считает, что в принципе были открыты три возможности:
1) моногамия, когда каждый мужчина участвовал в дето производстве с одной определенной женщиной;
2) полигамия, когда один или несколько мужчин принимали участие в воспроизводстве потомства, а остальные мужчины в этом участия не принимали, а в охоте участвовали;
3) промискуитет, без установления постоянных связей между мужчинами и женщинами.
В советской и зарубежной литературе существуют раз личные гипотезы о причинах, этапах и механизме возникновения экзогамии.
По мнению многих исследователей, главной причиной, тормозившей развитие социальных норм у наших нижнепалеолитических предков, был зоологический индивидуализм, особенно проявлявшийся в безудержной игре половых инстинктов и столкновениях из-за женщин в условиях господства в стаде промискуитета.
Так, А, М. Золотарев писал, что экзогамия возникла как средство подчинения половых инстинктов социальным нормам поведения. Она явилась уздой, наложенной обществом на индивида первым средством воспитания человеческого в человеке. Первобытное стадо, разделившись на два экзогамных рода, воздвигло первую социальную преграду для половых влечений. Каждый из двух первоначальных родов, на которые разделилось стадо, стал «замиренной средой», т. е. коллективом, внутри которого были уничтожены браки.
Роль биологических предпосылок, их воздействие на процесс сложения общественных форм постепенно все уменьшались за счет возрастания значения социальных факторов. По-видимому, с появлением человека современного физического типа роль биологических предпосылок в сложении типов социальной организации и норм социального поведения сходит на нет.
С завершением формирования Homosapiens и исчезновением неандертальцев по всей ойкумене завершается и сложение общинно родового строя.
ГРУППОВОЙ БРАК

Вместе с родом и Homosapiens, мы вступаем в общее ню сформировавшихся людей. Пришедший на смену первобытному стаду род был первым подлинно социальным организмом. Он представлял собой первое человеческое объединение, все особенности которого определялись потребностями развития производства, его фундаментом были разборные отношения распределения. В нем не существовало никакой другой собственности, кроме коллективной.
Однако на том историческом этапе нормальное функционирование производства предполагало и требовало не только существования определенной системы собственно производственных отношений, т. е. отношений собственности, распределения, но и отсутствия между членами производственного объединения полового общении. Последнее было связано с характером половых отношений в предшествовавшем роду первобытном стаде. Будучи аномными (нарушающий обычаи, законы), они препятствовали производственной деятельности. Производство не было еще в состоянии подчинить себе эти отношения, ввести их в определенные рамки. Оно смогло лишь вытеснить их из коллектива, т. е. превратить производственное объединение в полностью агамное (запрещающее половые отношения определенной группы, рода).
Агамия производственного коллектива была необходимым условием нормального функционирования и развития производства. Она была не чем иным, как особого рода производственным отношением. Как всякое производственное отношение, она носила объективный, материальный характер. Отражением этого объективного отношения было агамное табу (строгий запрет).
В силу полной агамии род не мог существовать в одиночку. Возникновение рода было одновременно и образованием дуально-родовой организации. Оба рода, составлявшие дуальную организацию, были социальными организма ми. Вполне понятно, что и связь между ними носила чисто социальный характер. Отношения между полами стали осуществляться теперь только в рамках этой социальной связи.
С появлением рода и дуальной организации половые отношения стали социально упорядочены. На смену агамии и промискуитету пришел брак, причем не между индивидам, а между их группами.
Первой формой брачных отношений был групповой, дуально-родовой брак. Дуально-родовая организация была брачной организацией, брачным союзом двух родов.
Роды, составлявшие дуальную организацию, связывали социальные отношения не по производству, а по дето производству. Социальные отношения по дето производству были столь же объективны, столь же материальны, как и производственные. Их объективность была с неизбежностью обусловлена объективностью агамии производственного коллектива. Производство не могло прямо, непосредственно упорядочить половые отношения. Оно упорядочило их косвенно, породив полную агамию коллектива, а тем самым и групповой, дуально-родовой брак. Таким образом, на заре родового общества наряду с материальными отношениями по производству существовали материальные социальные отношения по дето производству. Первые связывали членов рода, вторые - коллективы, входившие в состав дуальной, т. е. брачной, организации...
Таким образом, на заре родового общества производственные и дето произволе таенные отношения взаимно исключали друг друга. Если люди принадлежали к одному хозяйственному коллективу, то между ними не могло быть половых отношений. Половые отношения были возможны только между людьми, не связанными производственными узами, принадлежавшими к разным, совершенно самостоятельным в хозяйственном отношении социальным организмам. Входя в состав разных хозяйственных коллективов, люди имевшие право вступать в половые отношения, должны были, разумеется, и жить раздельно.
В таких условиях связи между индивидами противоположного пола, принадлежавшими к разным коллективам, неизбежно должны были сводиться лишь к половым отношениям, носить сугубо личный характер. А это может означать лишь одно: между принадлежащими к разным родам дуальной организации мужчинами и женщинами, взятыми не вместе, а по отдельности, брачных отношений не существовало. Их отношения не были брачными, не были браком. На первый взгляд такой вывод кажется парадоксальным. Попытаемся в этом разобраться.
Никто, вероятно, не будет спорить с тем, что половые и брачные отношения далеко не одно и то же. Половые отношения могут существовать и существуют и без брачных. Брачные отношения, включая в себя половые, никогда к ним не сводятся. Брак есть определенная социальная организация отношений между полами. Он предполагает наличие определенных, признанных обществом прав и обязанностей между связанными им сторонами. Там, где социальная санкция отношений между полами отсутствует, они не являются бракам и в том случае, если имеют долговременный характер.
Но надо определенные права и обязанности по отношению друг к другу существовали у родов, составлявших дуальную организацию. Каждый из них, строжайше воспрещая половое общение между своими членами, предписывал членам своей мужской группы вступать в половые отношения с членами женской группы другого коллектива и соответственно членам своей женской группы - с членами мужской его группы. Этим социальное регулирование половых отношений на первых порах и ограничивалось.
Связи по дето производству были социально организованы только как отношения между группами индивидов, но не между индивидами, взятыми в отдельности. Ни один конкретный мужчина не был обязан вступать в связь с любой женщиной другого рода, равно как ни одна конкретная женщина не была обязана отдаваться любому мужчине иного рода. Для каждого конкретного члена, скажем, мужской группы одного коллектива обязанность вступать в половые отношения с членами женской группы другого рода являлась лишь указанием на круг лиц, внутри которого он имел право искать полового партнера, и только. Кто же из данного круга лиц становился его партнером и на какое время - это определялось лишь доброй волей вступавшие в связь. Вступление в половые отношения лиц, принадлежавших к разным родам, не давало им никаких прав друг на друга и не накладывало на них никаких обязанностей по отношению Друг к другу
Таким образом, половые связи между индивидами, как таковыми, не были социально организованы. Они были социально упорядочены между ними лишь как между члена ми определенных групп.
Групповой брак, пришедший на смену агамии и частичной агамии, не был ни суммой, ни системой индивидуальных браков. При своем возникновении он никак не был связан с индивидуальным браком и существовал без него. Первоначальный групповой брак был просто-напросто союзом двух родов, существование которого обеспечивало половые отношения между их членами.

ОДНОСТОРОННИЙ МЕЖРОДОВОЙ БРАК

Возникновение одностороннего межродового брака открывало определенную возможность расширения круга возможных брачных партнеров. Реализация ее достигалась путем заключения групповых брачных союзов с родами, с которыми раньше таких отношений не существовало. Однако при этом круг потенциальных брачных партнеров оставался все же ограниченным. Члены каждой данной группы могли вступать в индивидуальный брак с членами только тех родов, с которыми данный род состоял в брачном союзе, причем мужчины могли вступать в брак лишь с женщинами родов, выступавших по отношению к данному как «жены», а женщины только с мужчинами родов, приходившихся данному «мужьями».
В дальнейшем развитии все эти предписания постепенно исчезают, и в конце концов сохраняется одна лишь родовая агамия, а тем самым всего лишь требование вступать в поло вые отношения вне данной, сравнительно небольшой группы. Таким образом, экзогамия, которая на поздних этапах эволюции родового общества выступает как единственная, исключая индивидуальный брак, форма регулирования от ношений между полами, представляет собой не что иное, как пережиток группового брака, остаток брачно-группового регулирования …

СУЩНОСТЬ ЛЮБВИ - ТЕМА ФИЛОСОФСКОГО РАЗМЫШЛЕНИЯ

В этике с понятием любви связаны интимные и глубокие чувства, особым вид сознания, душевного состояния и действий, которые направлены на другого чело века, общество и т. д. Сложность и важность любви продиктованы тем, что в ней сфокусированы в органическом соединении физиологическое и духовное, индивидуальное и социальное, личное и общечеловеческое, понятное и необъяснимое, интимное и общепринятое. Нет такого развитого общества и нет такого человека кто не был с ней знаком хотя бы в малой мере. Более того, без любви не может сформироваться моральный облик человека, не происходит нормального развития. Это признается каждым, даже не находящимся в состоянии любви. Она может быть в разной степени развита, но ее не может не быть, в противном случае не было бы человека. Так же как слепой знает что-то о свете, глухой - о звуках, так и человек - о любви. «То, что ты не любишь - писал Л. Н. Толстой, - не означает, что в тебе нет любви, а только то, что в тебе есть нечто мешающее любить... Твоя душа полна любви, но она не может открыться, ибо твои грехи не дают ей этого. Освободи душу от того, что ее очерняет...»
В процессе формирования личности человек впервые осознает свою конечность, ограниченность своего существования и т.п. и одновременно в нем зарождается стремление преодолеть свою ограниченность. Любовь - это тоже одна из форм выражения этого стремления к совершенству (противоположного несовершенству), абсолюту (противоположного относительному), вечности (противоположной преходящему). Не зря сама философия понимается как «любовь к мудрости». Это подчеркивает, с одной стороны, тот факт, что человек бесконечно далек от истины (близки ей совершенные, бессмертные боги - те живут в соответствии с истиной), может ее только любить, но, с другой - то, что именно в любви к истине, стремлении к ней - отличие человека от других живых существ (которые ни к чему не стремятся).
Любовь как экстатический призвана преодолеть природные физиологические рамки человека, индуцировать его вечное стремление к недостижимому совершенству (также и в нравственном значении).
Этот аспект любви очень хорошо понимал Платон, который трактовал его как божественную силу, помогающую человеку преодолеть несовершенство, помощницу ему на пути к вечной красоте, нравственности, выражающую вечную необходимость совершенствования. Направляя человека к чистому полету в «возвышенное», в вечность. Эрот пробудил человеческую душу, воодушевил ее стремиться к непреходящей и абсолютной истине, эталону высшей нравственности, цели морали.
Концепция любви у Платона была первой попыткой раскрыть сущность чистой любви, понять и осмыслить то, что отличает эту сторону человеческой жизни от физиологического инстинкта, чувственного удовлетворения.
Половой инстинкт отличается от любви тем, что он соответствует нашей психофизиологической организации, зависит от нашей чувственности, а его интенсивность - от степени нашей насыщенности.
Любовь же - другая сторона человеческой жизни она не сводится к удовлетворению нашей чувственности, так как вызывает не чувство утомления и пресыщения, а радость, восторг от бесконечного обновления. Она, как и человек, открыта для бесконечности и по своей сути антипрагматична. Наслаждение - антипод любви, и не потому, что оно не может сопровождать любовь, а потому, что их сущность отличается (на пример, объект любви может постареть, любовь - нет, она неподвластна времени).
Любовь преодолевает не только ограниченность человека на пути к совершенству, истине, но и делает его понятнее другому человеку. «…Она связывает любящих, она создает такое соприкосновение и близость, которое сильнее осязаемого, это жизненная двойственность. Любящий онтологически близок любимому, его судьбе, какой бы она ни была» .
«Возмужавшая любовь - условие, при котором сохраняется целостность, единство, индивидуальность каждого. Любовь - это активная сила человеке, это сила, пробивающая стены, отделяющие одного человека от грубого, и объединяющая его с другими: любовь помогает человеку преодолеть чувство изоляции и одиночества, одновременно он может остаться самим собой, сохранить свою индивидуальность. В любви реализуется парадокс - два существа становятся одним, и одновременно их двое. Любовь, продолжает Фромм, не пассивное, а активное действие, состояние, в котором любишь, но вовсе не влюбленность. Любовь связана с отдачей, а не с восприятием. Однако надо иметь в виду, что одна из самых распространенных ошибок считать, что отдача - это значит отказ от чего-то, жертва. Эта позиция характерна для людей, которые готовы отдать в том случае, если сами приобретут, пожертвовать, но с целью получить подтверждение значимости своей жертвы в глазах других. Для характера продуктивного, созидающего процесс отдачи приобретает совсем другой смысл. Этот процесс для него - выражение высшей возможности. В процессе отдачи я открываю свою силу, могущество, богатство. Это возвышенное ощущение жизни и своих способностей наполняет меня радостью. Я ощущаю себя переполненным, щедрым, живым, счастливым. Отдавать радостнее, чем брать, не потому, что это означает отказ от чего-либо, а потому, что это мое жизненное самовыражение сфере материальных вещей (давать - значит быть богатым). Не тот человек богат, которому многое принадлежит, а именно тот, кто много отдает. Скупец - нищ независимо от того, сколько ему принадлежит. Тот, кто может от чего-либо отказаться, чувствует себя богачом. Но самая главная сфера отдачи - царство гуманизма, в котором человек отдает себя часть своей жизни (не всегда это означает приносить в жертву жизнь): радость, понимание, задачи, юмор интересы и т. д. Отдавая эту часть своей жизни, подчеркивает Фромм, человек обогащает другого, углубляет смысл своей жизни, углубляя смысл жизни другого. Отдавая от души, человек не может не получить того, что идет от другого, таким образом объединяясь в чувстве радости за обретённое.
Возможности любви зависят от степени развития личности и предусматривают достижение состояния творчества, в котором чело век побеждает зависть, самолюбование, властолюбие приобретает сознание своей силы, уверенность в своих силах при достижении цели. В той мере, в какой у человека не хватает этих качеств, он боится отдать себя, то есть боится любить. Об активном характере любви, продолжает Фромм, говорят и следующие ее элементы:
- забота как активное отношение к жизни и благосостоянию того, кого мы любим, труд на пользу других;
- отзывчивость как готовность «отозваться» на призыв другого, просьбу и т. п.;
- уважение как способность видеть человека таким, какой он есть, признавая его индивидуальность (а не таким, какой нужен для наших целей); это возможно только тогда, когда любовь свободна;
- познание, которое преодолевает слепоту, неумение разглядеть друг друга; только в любви реализуется жажда знать себя и своих близких. Единственно полный путь познания реализуется в акте любви. Мне надо знать себя и другого человека объективно, чтобы быть способным разглядеть его истинную сущность или, точнее, преодолеть иллюзии, неверные, уродливые представления о нем. Только тогда, когда я познаю живое существо объективно, я могу узнать его до самой интимной сущности, и это я делаю в процессе любви. В современном капиталистическом мире любовь отвечает, указывает Фромм, общему социальному положению: автоматы не могут любить. Семья тоже образуется в соответствии с общим господствующим законом рынка, как «единая упряжка, как хорошо смазанные отношения между двумя людьми, остающимися чужими друг другу, и не достигающими настоящей близости, однако очень мило обходящимися друг с другом и старающимися жить по возможности приятнее». Это - «эгоизм вдвоем», подменяющий любовь близостью, его можно считать и «сумасшествием вдвоем». Примером псевдолюбви Фромм считает и сентиментальную любовь, переживаемую лишь в воображении, а не в реальных отношениях. Она связана с подменой любви «заменителями»: фильмами, романами и т. д. В современном западном мире властвуют только две «нормальные» формы любви: любовь как удовлетворение полового влечения и как «работа в общей упряжке», бегство от одиночества.
Любовь возможна лишь в том случае, когда два человека вступают в связь сознательно и, следователь но, каждому надо найти в себе центр этой «сознательности». Только в таком центре, «центре существования», человек является самим собой, только здесь его жизненная сила, только здесь основа любви. Любовь, которую осознают в таком виде,- непрерывный призыв; в ней нет места отдыху, а есть движение, рост, общий труд; находятся ли двое в согласии или в конфликте, в радости или в горе - все это вторично в сравнении с тем фактом, что эти двое воспринимают друг друга глубиной своего сознания, что они не чувствуют друг друга, а живут друг другом так же, как собою. Есть только одно, подводит итог Фромм, доказательство любви - глубина отношений, жизненная сила каждого любящего. Это тот плод любви, по которому можно судить, есть ли она вообще.
Как писал Гегель: «Истинная сущность любви в отказе от самого себя, забвении себя в другом, и все-таки в этой раздвоенности и забвении прежде всего человек найдет себя и будет собою управлять».
Л. Н. Толстой отмечал, что настоящая любовь возможна тогда, когда другого ставишь выше себя, и вырастает она из отказа от себя, самопожертвования. Любовь тогда любовь, если это самопожертвование. Ее невозможно перенести на лучшие времена или условия (например, материальные); любовь или «здесь и сейчас» и вся сразу (не существует половинчатой любви), или ее вообще нет. Любви не бывает в будущем; любовь - это действие единственно в настоящем. У человека, не испытывающего любви в настоящем, нет любви». Любовь, так же как и добро, невозможно отложить и перенести на завтра. Она абсолютно конкретна и делает самого человека реальностью, дает ему возможность переживать себя реально - в абсолют ной конкретности и целостности. Единственно реален тот, кто чувствует, страдает, сопереживает, любит, жаждет...» .
Это чувства, появившиеся без особого усилия, в процессе личного общения, их ценность в том что они необходимы человеку как чему-то целому, а не как взятому в отдельных его особенностях, «Любовь, дружба» - это влечение к самому предмету любви, вы росшее из совместной жизни, взаимной общности взглядов на многие вещи. Основное душевное состояние здесь - «духовный покой», внутренняя близость, взаимопонимание, что, однако, не означает холодную рас четливость или слепую импульсивную страсть.
и т.д.................

Жизнь быстро течет, не оставляя времени на отдых и минуты, которые вы можете больше находиться с семьей. Поэтому очень важно соблюдать баланс при общении с близкими, несмотря на то, что вы сильно загружены.

Иногда получается, что папа или мама не видят первые шаги своего ребенка, поручив его заботам родственников, или нянь, пытаясь заработать деньги. Ребенку в первую очередь нужны его родители, а не деньги, поэтому, когда есть возможность, не откупайтесь от ребенка подарками и игрушками, а сходите с ним в кафе, кино, зоопарк, погуляйте или смастерите что-нибудь. Поверьте, эти минуты он будет вспоминать чаще и с удовольствием, а игрушки быстро забросит, ведь дают тепло близкие, а вовсе не новый телефон или ноутбук.

Точно также забывая о семье, люди не обращают внимание и на себя, на своих половинок, растрачивая время по пустякам. Задерживаясь на работе, и тратя его на отчеты и бизнес, не забывайте, что не работа придет к вам в дом, когда случится беда, а только близкие люди поддержат вас в горе и болезни. Поэтому необходимо уделять им время, чтобы не потерять самое дорогое, свою семью.

Необходимо также оставлять время и для себя лично. Женщинам можно сходить в салон красоты, кафе, сделать что-то для себя лично, например, просто принять ванну и почитать любимую книгу. Мужчина может сходить в спортзал, выспаться в выходной, или посмотреть любимые телепередачи, а может почитать или провести время с друзьями. Когда не будет нарушаться этот баланс, то бизнес будет успешнее, и успевать вы будете гораздо больше. Многие отличные идеи рождаются именно в гармоничной семье, поэтому нужно не разбегаться по разным углам, а когда есть время проводить его вместе. Дети вырастают, приходит старость, а вам бывает нечего вспомнить, ведь вы проводите время в разъездах и делах. Вы не видите своих детей, не умеете найти с ними общий язык, и они вырастают не любящими детьми, а потребителями, которым нужны не ваши чувства, а только деньги.

Чтобы на все хватало времени, старайтесь запланировать свой рабочий день так, чтобы у вас всегда оставалась свободное время для детей, друг друга и себя, поэтому первое время, может быть, придется раньше вставать или позднее ложиться спать, но зато вы почувствуете ту отдачу, которую дают вам ваше общение с близкими.

Можно распланировать крупные дела заранее, внося коррективы по мере необходимости. Масса программ поможет вам в этом. Работу и семейные отношения можно легко совмещать, если постоянно жить совместными мечтами и планами. Тогда работа будет в радость, ведь вы обеспечиваете будущее семьи, которая дарит вам свою любовь и заботу. Не забывайте включать в рабочие планы и отдых с семьей и любимыми, пока они не забыли о вашем существовании. Не стоит превращаться в робота, вы многое теряете в таких отношениях, а жизнь превращается в бесконечную гонку.

Когда дети большие, делегируйте полномочия, распределяйте обязанности, чтобы оставалось больше времени на время, которое вы проведете вместе за просмотром любимой передачи, прогулкой, чаепитием за столом. Даже сверх занятой человек всегда найдет минутку, чтобы позвонить своим близким и узнать как дела, чтобы помочь если не делом, то хотя бы словом.

Вечером не тратьте время на просмотр ненужных вам телепередач и не зависайте за компьютером, а проведите его в кругу семьи. Можно что-то делать сообща или просто пообщаться за ужином. Если пришли очень поздно, не поленитесь встать утром раньше, чтобы увидеть всех и спросить как дела. Чтобы дела шли успешнее не отвлекайтесь на работе на ненужные вам беседы или бессмысленные дела. Ставьте цель и доводите начатое до конца, после чего переходите к другой задаче. Не позволяйте родственникам и близким постоянно отвлекать вас на общение без причины, чтобы бизнес был успешным, вы должны решать не их дела, а свои. Это конечно не касается тех моментов, когда нужна очень срочная помощь, касающаяся жизни и здоровья или безопасности семьи.

Вы можете нанять рабочих, чтобы вам выполнили ремонт, устранили неисправность техники, чтобы не тратить на это самостоятельно свое время, попросить в выходные няню посидеть с малышом несколько часов. Это считается экономией своего личного времени, которое вы можете потратить на себя, и на свою половинку. Ваше время, которое вы оплатили и сэкономили окупится намного большим, чем если вы будете все делать сами.

При необходимости, чтобы восстановиться каждому помогут его любимые занятия. Кто-то потратит время на сон, другой на спорт, третьему нужен шоппинг или отдых в сауне. Не пренебрегайте «звоночками», когда организм устал, и дайте ему отдохнуть, иначе вы загоните себя совсем. Даже полчаса в день помогут вам восстановиться, если вы будете уделять это время своему отдыху или любимым делам. Не зря есть хорошая поговорка: смена работы тот же отдых. Устали от компьютера – помойте посуду, устали от занятий с детьми, сходите в салон красоты.

Необходимо уметь отключаться от рабочих проблем дома, и вспоминать о них только в случаях крайней необходимости. Если вы не хотите, чтобы ваша семья воспринимала вас как зомби трудоголика, нужно иметь какие-то увлечения и темы для разговора помимо бизнеса. Дома вы не начальник, и не руководитель, а прежде всего любящий человек, папа, мама, сын, брат, и так далее. Вас должны любить ваши родственники, а не бояться. Чтобы все было гармонично в работе, чтобы вы могли похвастаться, что у вас надежный тыл и крепкая семья, не забывайте об этом. Тогда мир и любовь будут всегда царить в вашей душе.

Что такое гармония?

Гармония – это баланс чувств, эмоций, физических сил и социальных событий в жизни человека.

Гармонию в жизнь приносят позитивные эмоции и события. Негатив в любой из сфер жизни вызывает дисбаланс и неудовлетворенность жизнью, что выбивает человека из колеи. Стоит задуматься и переосмыслить некоторые нюансы своей жизни и вернуться к гармоничному существованию.

Все ответы обычно спрятаны в самом надежном месте, на виду. Но люди, в силу занятости и нежелания заниматься самоанализом, предпочитают этих ответов не искать, а на проблемы просто закрывать глаза. Но как бы ни хотелось спрятаться от неурядиц, делать этого не стоит. Их нужно решить и вернуть в жизнь гармонию.

Для этого нужно пройти всего три шага.

Принято считать, что человеческая жизнь делится на такие сферы: дом, работа, семья, друзья и т.д. Для того чтобы лучше узнать себя, нужно немного перевернуть понимание сфер жизнедеятельности человека. Итак, психологи утверждают, что человеческая жизнь состоит из четырех сфер:

1. Телесная – к ней можно отнести все физические составляющие жизни: спорт, еда, сон, секс, здоровье.
2. Духовная – это фантазии, мечты, творчество, планы.
3. Социальная – контакты с окружающими людьми: друзьями, родственниками, коллегами.
4. Материальная – все события в жизни, что связаны с деньгами, работой, карьерой, хобби.

Все четыре сферы принимают участие в жизнедеятельности человека дома, на работе, во время общения с друзьями, в семейном кругу. Например, можно мечтать на работе или общаться с друзьями на занятиях по йоге. И это только небольшие примеры соприкосновения сфер деятельности, ведь они присутствуют в жизни человека постоянно.

Шаг №2 Подсчет составляющих гармоничной жизни.

Гармония – это равноценная совокупность описанных выше сфер жизнедеятельности человека. Если в этих сферах присутствует равноценный баланс, тогда и жизнь человека становится гармоничной и счастливой.

Психологи рекомендуют, на листке бумаги оценить, в процентном соотношении, все четыре сферы. Во время оценки нужно взвесить количество сил, затраченных на ту или иную сферу, уровень самоудовлетворения от полученных результатов деятельности в этой сфере. Полная гармония в этих подсчетах равна ста процентам.

Вначале стоит взять небольшой отрезок времени, неделю или месяц. А в дальнейшем такой подсчет нужно подводить раз в год.

В итоге, человек живет гармоничной жизнью, если показатель каждой сферы приближается к двадцати пяти процентам. Таким образом можно наглядно увидеть в какую сферу нужно вкладывать больше сил и энергии, а где немножко изменить стратегию поведения.

Шаг №3 Решение проблем

После несложных математических расчетов, отчетливо виден результат. И можно планировать мероприятия по улучшению показателей в проблемной сфере человеческой жизнедеятельности.
Действия по улучшению могут быть разнообразными, например, для улучшения материальной сферы можно сменить работу, найти подработку или получить права. В телесной сфере можно устраивать себе выходной и ходить в баню, сауну, посещать сеансы массажа или купить абонемент в спортзал. В духовной сфере стоит задуматься о своем творческом развитии: петь, рисовать, писать. Не только мечтать, а и воплощать свои мечты в жизнь. И, наконец, в социальной сфере нужно больше времени уделять родным и близки, проводить время с друзьями или заводить новые приятные знакомства.

Нет универсального совета. Как улучшить свою жизнь и сделать ее гармоничной. Все зависит от жизненных ситуаций и особенностей характера человека.
Но приложив немного усилий и найдя причину дисбаланса, все можно решить. Нужно только не опускать руки и смотреть на мир сквозь призму позитива.

– это непрестанный труд по совершенствованию самого себя. Здесь не так всё просто. А еще брак – это наука из наук.

Я довольно-таки часто посещаю городские и областные школы и лицеи. После наших собеседований некоторые из учащихся остаются и задают вопросы:

– Владыка, а почему Церковь не допускает внебрачных отношений? Неужели это настолько неприемлемо? Почему Церковь так строга?

– Да, Церковь строго подходит к этому вопросу. Не потому, что хочет не допустить отношений меду двумя людьми, а потому, что хочет, чтобы эти отношения были созданы на правильном основании.

Если с малого возраста ты не научишься видеть в другом человеке не противоположный пол – мужчину и женщину, а личность – Марию, Константина, Георгия и т.д., то, когда ты вступишь в брак, ты можешь столкнуться с очень серьезной трудностью. В браке ты не будешь воспринимать другого человека именно как человека, но лишь как мужчину и женщину.

Надеюсь, вы хорошо понимаете, что если человек не превзойдет в себе различие полов, то он не сможет создать правильные отношения в браке.

К примеру, некоторые говорят: «Не могу понять, почему моя жена на меня жалуется! Чего ей не хватает? Я хороший муж, забочусь о доме, приношу деньги, всем ее обеспечиваю. Что ей еще надо?» И жена рассуждает подобным образом: «Я ему готовлю, стираю, убираю дом, я перед ним чиста, весь мой интерес только о семье. Почему он недоволен?»

Но они не могут понять, что, конечно, всё это очень важно в браке, но всё это не касается другого человека. Что душевное и сочувственное общение имеет первостепенное значение в браке, а материальное обеспечение семьи и домашние хлопоты – второстепенное. Как я уже сказал, в браке другого человека нужно воспринимать прежде всего как личность.

Смотрите, Христос, чтобы спасти человека, Сам стал человеком. Бог не спас мир только тем, что оставил миру или послал на проповедь пророков, творящих чудеса. Нет! Он Сам принял на Себя человеческую плоть. Так и в браке: чтобы брак был прочным и не распался, муж и жена должны постараться понять душевный мир друг друга, чтобы предчувствовать, какие потребности и трудности возникают у второй половины. Таким образом укрепляется брак. И, действуя так, муж и жена становятся «плотью единой», то есть единым человеком. Не раздельно муж и жена, но супружеская чета, нечто целое. Два человека в абсолютно новой для них реальности и человеческой ипостаси.

Муж и жена становятся новым человеком, которого благословляет Христос в таинстве брака и соединяет нераздельно. С этого момента этот новый человек не может действовать одной лишь частью себя. И муж уже не может представить свою жену как часть чего-то другого, но только как часть себя, и оба становятся «плотью единой», несмотря на то, что сущность и психология мужчины и женщины совершенно различны. Вот это-то и прекрасно в браке – то, что один дополняет другого.

Но, становясь в браке «единой плотью», один член семьи вовсе не обладает всецело другим и не «поглощает» его личность. Нет! Мужчина доносит до женщины свои мужские практические познания, а женщина, в свою очередь, доносит до мужчины свой женский опыт и свое видение жизни, и они вместе становятся новым, благословенным в браке человеком, который в супружеском союзе приносит в мир плод своего брака – детей. Видите, насколько удивительна Премудрость Божия: ребенок не рождается только лишь от матери, но и при участии отца, то есть от двух абсолютно разных людей, когда-то не знавших друг друга.

Дети очень часто походят на родителей не только внешними чертами, но также и моделью поведения и душевными свойствами. Поэтому часто родители видят в своих детях продолжение самих себя. И самый дорогой подарок, который мы можем преподнести нашим детям, – это наше внимание.

Гармония, о которой мы говорили, достигается только усилием, работой над собой и жертвенностью. Надо знать, что душевный мир, мир в семье и между супругами намного важнее всего материального и его невозможно приобрести ни за какие средства.

К созданию брака надо относиться очень ответственно, применяя к нему правильные критерии. Давайте будем смотреть на другого человека как на человека, стараясь принять его таким, какой он есть. Постараемся понять, какие нужды и потребности возникают у нашей второй половины. Постараемся понять, что наша задача в браке – отдавать себя другому, а не требовать от другого, чтобы он отдал нам всего себя. Большая ошибка – требовать от своей второй половины любви, говоря: «Я требую от тебя только одного: чтобы ты меня любила». Такие требования очень часто можно услышать от только что вступивших в брак молодоженов. Когда я слышу подобные высказывания, то поправляю их, говоря: «Чада мои, вы заложили неправильный фундамент для семейной жизни. Когда ты требуешь чего-то от кого-то, то твои требования часто будут становиться предлогом для спора и ссоры. Если ты требуешь любви от другого, говоря: “Единственное, чего я от тебя требую, – это чтобы ты меня любила. Я хочу, чтобы ты меня уважала. Чтобы ты была хорошей женой”, – всё! с этого момента начинается непрекращающаяся ссора, потому что затем ты скажешь: “Ты не та, о которой я мечтал”. Сначала надо отдать человеку всего себя, а затем уже брать. А требовать чего-то с самого начала – это большая ошибка. Скажи лучше своей жене: “То, чего я по настоящему желаю, – это любить тебя, и я буду стараться всегда первым делать первый шаг навстречу тебе в моменты разногласий”».

По учению Церкви, настоящая «не ищет своего», как пишет апостол Павел. «Любовь всё покрывает, всё терпит, всегда надеется». Господь Иисус Христос совершенно возлюбил человека – так, как никто другой не смог его полюбить. Свою любовь Он доказал Своей Великой Жертвой за него. В браке мужчине очень содействует образ Христа, любящего Свою Церковь. И мужчина также должен любить свою жену по этому подобию. То есть в браке у тебя есть возможность воплотить свою любовь, отдать всего себя без претензий, без взаимных обменов, без требований чего-то для тебя самого. Тогда твоя вторая половина, видя твое великодушие, будет крайне растрогана и охотно поделится с тобой всем своим внутренним богатством, насколько это возможно.

Я постарался объяснить вам, где появляется первая трещина, постепенно увеличивающаяся и влекущая за собой все прочие проблемы.

Давайте будем стремиться отдавать свою любовь, всего себя другому без ограничений. Давайте предпримем труд слушать и услышать другого человека. А чтобы услышать другого, нужно сначала замолчать и превратиться самому в слух. Женщина да будет слушать мужа, а муж жену. И так супруги, скрепленные прочным союзом, дадут своим детям самое лучшее, что у них есть, ведь своим детям любящие родители с такой охотой преподносят свою любовь и свое участие и внимание.

Я вам желаю всего доброго, чтобы вы всегда радовали свои семьи. Учите ваших детей всему доброму. Учите своих детей быть активными и учите их добиваться своих благих целей, чтобы они стали благословенными от Бога.

ВВЕДЕНИЕ

Семья составляет существенное звено в цепи социального бытия, ведь каж­дая нация и государство слагаются из отдельных семей: семья яв­ляется первым базисом государства. Семья - это первичная ячейка общества, объединяющая супругов и их потомство. В семье отдельная личность, поступаясь некоторыми своими особенностями, входит в качестве члена в некое целое. Жизнь семьи связана с половым и возрастным разделением труда, ведением домашнего хозяйства, взаимной помощью людей в быту, интимной жизнью супругов, продлением рода, а следовательно, воспроизведением рода, воспитанием нового поколения, а также с нравственно-правовыми и психологическими отношениями. Семья - важнейший инструмент индивидуального становления личности. Именно здесь ребенок впервые включается в общественную жизнь усваивает ее ценности, нормы поведения, способы мышления язык. Иначе говоря, семья - это школа воспитания, передачи опыта и житейской мудрости. Полноценная брачная связь мужчины и женщины предполагает раздельность соединяющейся пары, т.е. такую их связь, в силу ко­торой они не исключают, а взаимно полагают друг друга, находя каждый в другом полноту собственной жизни. Только при этом ус­ловии можно говорить об истинной гармонии в семье.

О любви. Эмоционально-психологической, нравственной и эс­тетической основой брака является любовь, хотя и не всякий брак основан на этом чувстве, а любовь может быть и вне брака. Семья - это естественное гнездо любви, уважения и взаимной заботы. Любовь прекрасна, когда она взаимна и когда мы любим искренне и преданно. Метко сказал Архимед: любовь - это теорема, которую надобно доказывать каждодневно. Любовь - это индивидуально-избирательное чувство, которое выражается вглубоких и устойчивых переживани­ях, в постоянной направленности мысли и дела к любимому человек, в свободном, бескорыстном и самозабвенном стремлении к нему.

Любовь, на мой взгляд, является неотъемлемой и наиглавнейшей составляющей семьи. Если есть любовь «двоих» - есть и гармония в семье.

У ИСТОКОВ СТВНОВЛЕНИЯ СЕМЬИ И ЛЮБВИ

ПЕРВОБЫТНАЯ СЕМЬЯ

Сплочению первобытного человеческого объединения, возникновению и развитию коллективизма способствовал не только процесс охоты, но и совместное потребление добычи, совершавшееся, видимо, как на это указывает археологический материал олдувайской эпохи, не на месте смерти жи­вотного, а на жилых стоянках. Отсюда следует, что видимо, мясо получали и те, кто не участвовал в охоте, а оставался на стоянке: женщины, дети, больные, инвалиды. Индивиду­альной охоты в Олдувае, по-видимому, не было из-за низкой технической вооруженности древнейших охотников.

В отличие от охоты собирательство, как бы велика ни была его роль в балансе питания, носило лишь индивидуаль­ный характер и поэтому не могло стать таким важным фактором в процессе гоминизации и возникновения общест­ва, как охота.

Думается, что переход от сообществ обезьян к человече­ским коллективам был результатом длительного развития.

Как пишет П. И. Борисковский, «в рамках старого качества длительно и сложно вызревают элементы нового. Переход от стада обезьян к человеческому обществу нельзя пред­ставлять схематически, упрощенно. Это был сложный диалектический процесс. В стадах обезьян постепенно зарождались отдельные элементы человеческого общества. А с другой стороны, у древнейших людей, архантропов, еще долгое время переживали отдельные элементы, характерные не для людей, а для обезьян». Мы вполне согласны с этим утверждением исследователя, как и с другим: «С появлени­ем творцов олдувайской техники начинается история чело­веческого общества, первый этап первобытнообщинной об­щественно-экономической формации - эпоха первобытно­го стада»...

А. Н. Рогачев считает, что, став еще в мустьерское время постоянным и обязательным элементом культуры, жилище «ограничило действие биологического закона единства орга­низма и среды в отношении человека» и тем самым «задолго до появления неоантропа и верхнепалеолитической культу­ры совершился новый, третий после изготовления каменных орудий и добывания огня решающий шаг выделения людей из мира животных».

При этом «поселения и жилища с самого своего возни­кновения являлись главными центрами производственной, домашнехозяйственной, общественной и духовной жизни и во всех этих качествах сыграли исключительную роль в формировании и укреплении общественной сущности лю­дей. Общественные отношения возникающих людей, по­знавших огонь и начавших жить в жилищах, не могли быть стадными, они выступали в своей первоначальной, перво­бытной, естественной элементарной форме семейно-родовых отношений, проще говоря, в осознаваемой родственной связи коллектива». В другой работе А. Н. Рогачев высказы­вает убеждение, что к началу мусте стадо исчезло полно­стью...

С. Н. Бибиков, обращает внимание на то, что в неандер­тальских погребениях в скальных убежищах Европы поло­вой и количественный состав захоронений может быть вы­ражен пропорцией: 20 детей: 9 женщин: 3 мужчин или 20:8:4. Если учесть, что в ту эпоху детская смертность была очень высока, то понятно преобладание в захоронениях детей. Соотношение женщин и мужчин в захоронениях явно не соответствует тому, которое существовало в общинах неандертальцев. С. Н. Бибиков считает, что можно говорить о тенденции предпочтительного захоронения женщин и де­тей внутри жилища.

Женщины и дети в соответствии с этими нормами погре­бались в той среде, к которой они принадлежали со дня рождения. (Мужчины принадлежали к чужеродной полови­не общины.) Развивая мысль С. Н. Бибикова, можно пред­положить, что трупы мужчин было сложно доставлять в об­щины, из которых они происходили. Поэтому их погребали за пределами жилищ, а то и вовсе не хоронили. Однако мужских захоронений могло быть мало и потому, что муж­чины часто погибали на охоте, вне жилища. Преобладание женщин в захоронениях в жилищах в этом случае лишь результат различия в преобладающих причинах смертности у мужчин и женщин и не помогает в решении вопроса о на­личии или отсутствии у неандертальцев, равным образом

Итак, многие данные подтверждают высказанную еще в середине 50-х годов точку зрения А. П. Окладникова о том, что зачатки материнской родовой общины возникают в мусте и окончательно оформляются в верхнем палеолите. А. П. Окладчиков писал: «Прямыми указаниями на офор­мление материнского рода в это время являются, с одной стороны, общинные жилища, а с другой - широко распро­страненные изображения женщин, в которых можно видеть образы женщин-родоначальниц, известных, по данным фольклора, например, у эскимосов и алеутов»...

ОБЩИННАЯ СЕМЬЯ

Весьма сложным и дискуссионным является вопрос о характере брачно-регулирующих отношений в коллективах ранних гоминид. Утверждение Г. П. Григорьева (его разде­ляют также некоторые другие археологи), что общины состояли из семей, не опирается на какие-либо, хотя бы косвенные, данные о жизни архантропов, а есть лишь ре­зультат прямой и вряд ли правомерной экстраполяции на­ших знаний об обществах современных охотников и собира­телей на формирующееся общество архантропов.

Для решения поставленного вопроса интересны общие соображения, высказанные Э. Каспари. Исследователь по­лагает, что у нас нет определенных данных о типе половых отношений у древних людей и, может быть, даже вообще не существует ответа на этот вопрос. Он считает, что в принци­пе были открыты три возможности:

1) моногамия, когда каждый мужчина участвовал в дето производстве с одной определенной женщиной;

2) полигамия, когда один или несколько мужчин принимали участие в воспроизводстве потомства, а ос­тальные мужчины в этом участия не принимали, а в охоте участвовали;

3) промискуитет, без установления постоянных связей между мужчинами и женщинами.

В советской и зарубежной литературе существуют раз­личные гипотезы о причинах, этапах и механизме возникно­вения экзогамии.

По мнению многих исследователей, главной причиной, тормозившей развитие социальных норм у наших нижнепа­леолитических предков, был зоологический индивидуализм, особенно проявлявшийся в безудержной игре половых ин­стинктов и столкновениях из-за женщин в условиях господ­ства в стаде промискуитета.

Так, А, М. Золотарев писал, что экзогамия возникла как средство подчинения половых инстинктов социальным нор­мам поведения. Она явилась уздой, наложенной обществом на индивида первым средством воспитания человеческого в человеке. Первобытное стадо, разделившись на два экзо­гамных рода, воздвигло первую социальную преграду для половых влечений. Каждый из двух первоначальных родов, на которые разделилось стадо, стал «замиренной средой», т. е. коллективом, внутри которого были уничтожены браки.

Роль биологических предпосылок, их воздействие на процесс сложения общественных форм постепенно все уменьшались за счет возрастания значения социальных факторов. По-видимому, с появлением человека современ­ного физического типа роль биологических предпосылок в сложении типов социальной организации и норм социаль­ного поведения сходит на нет.

С завершением формирования Homosapiens и исчезно­вением неандертальцев по всей ойкумене завершается и сложение общинно родового строя.

ГРУППОВОЙ БРАК

Вместе с родом и Homosapiens, мы вступаем в общее ню сформировавшихся людей. При­шедший на смену первобытному стаду род был первым подлинно социальным организмом. Он представлял собой первое человеческое объединение, все особенности которого определялись потребностями развития производства, его фундаментом были разборные отношения распределения. В нем не существовало никакой другой собственности, кроме коллективной.

Однако на том историческом этапе нормальное функци­онирование производства предполагало и требовало не толь­ко существования определенной системы собственно про­изводственных отношений, т. е. отношений собственности, распределения, но и отсутствия между членами производственного объединения полового общении. Последнее было связано с характером половых отношений в предшествовав­шем роду первобытном стаде. Будучи аномными (нарушающий обычаи, законы), они пре­пятствовали производственной деятельности. Производство не было еще в состоянии подчинить себе эти отношения, ввести их в определенные рамки. Оно смогло лишь вытес­нить их из коллектива, т. е. превратить производственное объединение в полностью агамное (запрещающее половые отношения определенной группы, рода).

Агамия производственного коллектива была необходи­мым условием нормального функционирования и развития производства. Она была не чем иным, как особого рода производственным отношением. Как всякое производствен­ное отношение, она носила объективный, материальный ха­рактер. Отражением этого объективного отношения было агамное табу (строгий запрет).

В силу полной агамии род не мог существовать в одиночку. Возникновение рода было одновременно и образова­нием дуально-родовой организации. Оба рода, составляв­шие дуальную организацию, были социальными организма­ми. Вполне понятно, что и связь между ними носила чисто социальный характер. Отношения между полами стали осу­ществляться теперь только в рамках этой социальной связи.

С появлением рода и дуальной организации половые отношения стали социально упорядочены.На смену агамии и про­мискуитету пришел брак, причем не между индивидам, а между их группами.

Первой формой брачных отношений был групповой, дуально-родовой брак. Дуально-родовая ор­ганизация была брачной организацией, брачным союзом двух родов.

Роды, составлявшие дуальную организацию, связывали социальные отношения не по производству, а по дето производству. Социальные отношения по дето производству были столь же объективны, столь же материальны, как и про­изводственные. Их объективность была с неизбежностью обусловлена объективностью агамии производственного коллектива. Производство не могло прямо, непосредственно упорядочить половые отношения. Оно упорядочило их кос­венно, породив полную агамию коллектива, а тем самым и групповой, дуально-родовой брак. Таким образом, на заре родового общества наряду с материальными отношениями по производству существовали материальные социальные отношения по дето производству. Первые связывали членов рода, вторые - коллективы, входившие в состав дуальной, т. е. брачной, организации...

Таким образом, на заре родового общества производ­ственные и дето произволе таенные отношения взаимно ис­ключали друг друга. Если люди принадлежали к одному хозяйственному коллективу, то между ними не могло быть половых отношений. Половые отношения были возможны только между людьми, не связанными производственными узами, принадлежавшими к разным, совершенно самостоя­тельным в хозяйственном отношении социальным организ­мам. Входя в состав разных хозяйственных кол­лективов, люди имевшие право вступать в половые отноше­ния, должны были, разумеется, и жить раздельно.

В таких условиях связи между индивидами противопо­ложного пола, принадлежавшими к разным коллективам, неизбежно должны были сводиться лишь к половым отно­шениям, носить сугубо личный характер. А это может озна­чать лишь одно: между принадлежащими к разным родам дуальной организации мужчинами и женщинами, взятыми не вместе, а по отдельности, брачных отношений не су­ществовало. Их отношения не были брачными, не были браком. На первый взгляд такой вывод кажется парадок­сальным. Попытаемся в этом разобраться.

Никто, вероятно, не будет спорить с тем, что половые и брачные отношения далеко не одно и то же. Половые отношения могут существовать и существуют и без брач­ных. Брачные отношения, включая в себя половые, никогда к ним не сводятся. Брак есть определенная социальная организация отношений между полами. Он предполагает наличие определенных, признанных обществом прав и обя­занностей между связанными им сторонами. Там, где соци­альная санкция отношений между полами отсутствует, они не являются бракам и в том случае, если имеют долговре­менный характер.

Но надо определенные права и обязанности по отноше­нию друг к другу существовали у родов, составлявших дуальную организацию. Каждый из них, строжайше воспре­щая половое общение между своими членами, предписывал членам своей мужской группы вступать в половые отно­шения с членами женской группы другого коллектива и соответственно членам своей женской группы - с чле­нами мужской его группы. Этим социальное регулирова­ние половых отношений на первых порах и ограничи­валось.

Связи по дето производству были социально организова­ны только как отношения между группами индивидов, но не между индивидами, взятыми в отдельности. Ни один кон­кретный мужчина не был обязан вступать в связь с любой женщиной другого рода, равно как ни одна конкретная женщина не была обязана отдаваться любому мужчине иного рода. Для каждого конкретного члена, скажем, муж­ской группы одного коллектива обязанность вступать в по­ловые отношения с членами женской группы другого рода являлась лишь указанием на круг лиц, внутри которого он имел право искать полового партнера, и только. Кто же из данного круга лиц становился его партнером и на какое время - это определялось лишь доброй волей вступавшие в связь. Вступление в половые отношения лиц, принадле­жавших к разным родам, не давало им никаких прав друг на друга и не накладывало на них никаких обязанностей по отношению Друг к другу

Таким образом, половые связи между индивидами, как таковыми, не были социально организованы. Они были социально упорядочены между ними лишь как между члена­ми определенных групп.

Групповой брак, пришедший на смену агамии и частич­ной агамии, небыл ни суммой, ни системой индивидуальных браков. При своем возникновении он никак не был связан с индивидуальным браком и существовал без него. Первона­чальный групповой брак был просто-напросто союзом двух родов, существование которого обеспечивало половые отно­шения между их членами …

ОДНОСТОРОННИЙ МЕЖРОДОВОЙ БРАК

Возникновение одностороннего межродового брака от­крывало определенную возможность расширения круга воз­можных брачных партнеров. Реализация ее достигалась путем заключения групповых брачных союзов с родами, с которыми раньше таких отношений не существовало. Однако при этом круг потенциальных брачных партнеров оставался все же ограниченным. Члены каждой данной группы могли вступать в индивидуальный брак с членами только тех родов, с которыми данный род состоял в брачном союзе, причем мужчины могли вступать в брак лишь с жен­щинами родов, выступавших по отношению к данному как «жены», а женщины только с мужчинами родов, прихо­дившихся данному «мужьями».

В дальнейшем развитии все эти предписания постепенно исчезают, и в конце концов сохраняется одна лишь родовая агамия, а тем самым всего лишь требование вступать в поло­вые отношения вне данной, сравнительно небольшой груп­пы. Таким образом, экзогамия, которая на поздних этапах эволюции родового общества выступает как единственная, исключая индивидуальный брак, форма регулирования от­ношений между полами, представляет собой не что иное, как пережиток группового брака, остаток брачно-группового регулирования …

СУЩНОСТЬ ЛЮБВИ - ТЕМА ФИЛОСОФСКОГО РАЗМЫШЛЕНИЯ

В этике с понятием любви связаны интимные и глу­бокие чувства, особым вид сознания, душевного состоя­ния и действий, которые направлены на другого чело­века, общество и т. д. Сложность и важность любви продиктованы тем, что в ней сфокусированы в орга­ническом соединении физиологическое и духовное, индивидуальное и социальное, личное и общечеловече­ское, понятное и необъяснимое, интимное и общепри­нятое. Нет такого развитого общества и нет такого чело­века кто не был с ней знаком хотя бы в малой мере. Более того, без любви не может сформироваться моральный облик человека, не происходит нормального развития. Это признается каждым, даже не находящимся в состоянии любви. Она может быть в разной степени развита, но ее не может не быть, в противном случае не было бы человека. Так же как слепой знает что-то о свете, глухой - о звуках, так и человек - о любви. «То, что ты не любишь - писал Л. Н. Толстой, - не означа­ет, что в тебе нет любви, а только то, что в тебе есть нечто мешающее любить... Твоя душа полна любви, но она не может открыться, ибо твои грехи не дают ей этого. Освободи душу от того, что ее очерняет...»

В процессе формирования личности человек впервые осознает свою конечность, ограниченность своего суще­ствования и т.п. и одновременно в нем зарождается стремление преодолеть свою ограниченность. Любовь - это тоже одна из форм выражения этого стремления к совершенству (противоположного несовершенству), абсолюту (противоположного относительному), вечности (противоположной преходящему). Не зря сама филосо­фия понимается как «любовь к мудрости». Это подчеркивает, с одной стороны, тот факт, что человек бесконечно далек от истины (близки ей совершенные, бессмертные боги - те живут в соответствии с истиной), может ее только любить, но, с другой - то, что именно в любви к истине, стремлении к ней - отличие человека от других живых существ (которые ни к чему не стремятся).

Любовь как экстатический призвана преодолеть природные физиологические рамки человека, индуци­ровать его вечное стремление к недостижимому совер­шенству (также и в нравственном значении).

Этот аспект любви очень хорошо понимал Платон, который трактовал его как божественную силу, помогающую человеку преодолеть несовершенство, помощницу ему на пути к вечной красоте, нравственности, выражаю­щую вечную необходимость совершенствования. Направ­ляя человека к чистому полету в «возвышенное», в вечность. Эрот пробудил человеческую душу, вооду­шевил ее стремиться к непреходящей и абсолютной истине, эталону высшей нравственности, цели морали.

Концепция любви у Платона была первой попыткой раскрыть сущность чистой любви, понять и осмыслить то, что отличает эту сторону человеческой жизни от фи­зиологического инстинкта, чувственного удовлетворения.

Половой инстинкт отличается от любви тем, что он соответствует нашей психофизиологической организа­ции, зависит от нашей чувственности, а его интенсив­ность - от степени нашей насыщенности.

Любовь же - другая сторона человеческой жизни она не сводится к удовлетворению нашей чувственности, так как вызывает не чувство утомления и пресыще­ния, а радость, восторг от бесконечного обновления. Она, как и человек, открыта для бесконечности и по своей сути антипрагматична. Наслаждение - антипод любви, и не потому, что оно не может сопровождать любовь, а потому, что их сущность отличается (на­пример, объект любви может постареть, любовь - нет, она неподвластна времени).

Любовь преодолевает не только ограниченность человека на пути к совершенству, истине, но и делает его понятнее другому человеку. «…Она связывает любя­щих, она создает такое соприкосновение и близость, которое сильнее осязаемого, это жизненная двойственность. Любящий онтологически близок любимому, его судьбе, какой бы она ни была» .

«Возмужавшая любовь - условие, при котором со­храняется целостность, единство, индивидуальность каж­дого. Любовь - это активная сила человеке, это сила, пробивающая стены, отделяющие одного человека от грубого, и объединяющая его с другими: любовь помогает человеку преодолеть чувство изоляции и одиноче­ства, одновременно он может остаться самим собой, сохранить свою индивидуальность. В любви реализуется парадокс - два существа становятся одним, и одновременно их двое. Любовь, продолжает Фромм, не пас­сивное, а активное действие, состояние, в котором любишь, но вовсе не влюбленность. Любовь связана с отдачей, а не с восприятием. Однако надо иметь в виду, что одна из самых распространенных ошибок считать, что отдача - это значит отказ от чего-то, жертва. Эта позиция характерна для людей, которые готовы отдать в том случае, если сами приобретут, пожертвовать, но с целью получить подтверждение значимости своей жертвы в глазах других. Для характера продуктивного, созидающего про­цесс отдачи приобретает совсем другой смысл. Этот процесс для него - выражение высшей возможности. В процессе отдачи я открываю свою силу, могуще­ство, богатство. Это возвышенное ощущение жизни и своих способностей наполняет меня радостью. Я ощу­щаю себя переполненным, щедрым, живым, счастли­вым. Отдавать радостнее, чем брать, не потому, что это означает отказ от чего-либо, а потому, что это мое жиз­ненное самовыражение сфере материальных вещей (давать - значит быть богатым). Не тот человек богат, которому многое принадлежит, а именно тот, кто много отдает. Скупец - нищ независимо от того, сколько ему принадлежит. Тот, кто может от чего-либо отказаться, чувствует себя богачом. Но самая главная сфера отдачи - царство гуманизма, в котором человек отдает себя часть своей жизни (не всегда это означает прино­сить в жертву жизнь): радость, понимание, задачи, юмор интересы и т. д. Отдавая эту часть своей жизни, подчеркивает Фромм, человек обогащает другого, углуб­ляет смысл своей жизни, углубляя смысл жизни друго­го. Отдавая от души, человек не может не получить того, что идет от другого, таким образом объединяясь в чувстве радости за обретённое.

Возможности любви зависят от степени развития личности и предусматри­вают достижение состояния творчества, в котором чело­век побеждает зависть, самолюбование, властолюбие приобретает сознание своей силы, уверенность в своих силах при достижении цели. В той мере, в какой у че­ловека не хватает этих качеств, он боится отдать себя, то есть боится любить. Об активном характере любви, продолжает Фромм, говорят и следующие ее элементы:

Забота как активное отношение к жизни и бла­госостоянию того, кого мы любим, труд на пользу других;

Отзывчивость как готовность «отозваться» на при­зыв другого, просьбу и т. п.;

Уважение как способность видеть человека таким, какой он есть, признавая его индивидуальность (а не таким, какой нужен для наших целей); это возможно только тогда, когда любовь свободна;

Познание, которое преодолевает слепоту, неуме­ние разглядеть друг друга; только в любви реализует­ся жажда знать себя и своих близких. Единственно полный путь познания реализуется в акте любви. Мне надо знать себя и другого человека объективно, чтобы быть способным разглядеть его истинную сущность или, точнее, преодолеть иллюзии, неверные, уродливые пред­ставления о нем. Только тогда, когда я познаю живое существо объективно, я могу узнать его до самой ин­тимной сущности, и это я делаю в процессе любви. В современном капиталистическом мире любовь отве­чает, указывает Фромм, общему социальному положению: автоматы не могут любить. Семья тоже образуется в соответствии с общим господствующим законом рынка, как «единая упряжка, как хорошо смазанные отношения между двумя людьми, остающимися чужими друг другу, и не достигающими настоящей близости, однако очень мило обходящимися друг с другом и старающимися жить по возможности приятнее». Это - «эгоизм вдво­ем», подменяющий любовь близостью, его можно счи­тать и «сумасшествием вдвоем». Примером псевдолюбви Фромм считает и сентиментальную любовь, переживае­мую лишь в воображении, а не в реальных отноше­ниях. Она связана с подменой любви «заменителями»: фильмами, романами и т. д. В современном западном мире властвуют только две «нормальные» формы люб­ви: любовь как удовлетворение полового влечения и как «работа в общей упряжке», бегство от одиночества.

Любовь возможна лишь в том случае, когда два человека вступают в связь сознательно и, следователь­но, каждому надо найти в себе центр этой «созна­тельности». Только в таком центре, «центре существо­вания», человек является самим собой, только здесь его жизненная сила, только здесь основа любви. Любовь, которую осознают в таком виде,- непрерывный при­зыв; в ней нет места отдыху, а есть движение, рост, общий труд; находятся ли двое в согласии или в конф­ликте, в радости или в горе - все это вторично в сравнении с тем фактом, что эти двое воспринимают друг друга глубиной своего сознания, что они не чувствуют друг друга, а живут друг другом так же, как собою. Есть только одно, подводит итог Фромм, доказатель­ство любви - глубина отношений, жизненная сила каж­дого любящего. Это тот плод любви, по которому мож­но судить, есть ли она вообще.

Как писал Гегель: «Истинная сущность любви в отказе от самого себя, забвении себя в другом, и все-таки в этой раздвоен­ности и забвении прежде всего человек найдет себя и будет собою управлять».

Л. Н. Толстой отмечал, что настоящая любовь воз­можна тогда, когда другого ставишь выше себя, и выра­стает она из отказа от себя, самопожертвования. Любовь тогда любовь, если это самопожертвование. Ее невозможно перенести на лучшие времена или усло­вия (например, материальные); любовь или «здесь и сейчас» и вся сразу (не существует половинчатой любви), или ее вообще нет. Любви не бывает в будущем; любовь - это действие единственно в настоящем. У человека, не испытывающего любви в настоящем, нет любви». Любовь, так же как и добро, невозмож­но отложить и перенести на завтра. Она абсолютно конкретна и делает самого человека реальностью, дает ему возможность переживать себя реально - в абсолют­ной конкретности и целостности. Единственно реален тот, кто чувствует, страдает, сопереживает, любит, жаждет...» .

Это чувства, появившиеся без особого усилия, в процессе личного общения, их ценность в том что они необходимы человеку как чему-то целому, а не как взятому в отдельных его особенностях, «Любовь, дружба» - это влечение к самому предмету любви, вы­росшее из совместной жизни, взаимной общности взглядов на многие вещи. Основное душевное состояние здесь - «духовный покой», внутренняя близость, взаи­мопонимание, что, однако, не означает холодную рас­четливость или слепую импульсивную страсть.

В середине века христианство трактовало любовь как некий принцип нравственности, наиболее глубоко распознающий человеческую сущность. Под любовью по­далась некая внутренняя сила человека, которая никогда не иссякает, а беспрестанно, без устали распространяется на все действия человека, направляя его к благоденствию.

Любовь - это состояние, в котором человек способен почувствовать и пережить свою абсолютную незаменимость. Во многих социальных ролях и функциях конкретного человека можно заменить, заместить, сме­нить, только не в любви. В этой сфере жизни индивид имеет, таким образом, высшую ценность, высшее зна­чение по сравнению со всем остальным. Здесь человек не функция, а он сам, в своем конкретном и непосред­ственном абсолюте. Именно поэтому только в любви че­ловек может прочувствовать смысл своего существования для другого и смысл существования другого для себя. Это высший синтез смысла существования человека. Любовь помогает ему проявиться, выявляя, увеличивая, развивая в нем хорошее, положительное, ценное.

И, наконец, любовь - это одно из проявлений чело­веческой свободы. Никто не может заставить любить (многое можно заставить сделать: работать, даже совер­шать зло, но не любить) - ни другого, ни самого себя. Любовь - дело свободной инициативы, она основа самой себя. У нее нет внешних побудителей, она не сводится ни к умозаключениям, ни к природным влечениям, инстинктам. Нередко она хорошо понятна разуму, и по­этому многие сближают любовь и разум, противопо­ставляя их иррациональной вере.

Арнольд Хейнлинк в своем вышедшем в 1665 г, труде «Любовь» разделяет ее на два подвида - чувствен­ную и действенную любовь.

Чувственная любовь еще не сама нравственность, а награда за нее (можно принимать, можно не прини­мать ее). Она выражается как телесная и чувственная любовь, то есть страсть и желание (так же душа связана с телом); сама по себе она не плоха и не хороша; и, так же как духовная любовь есть подтверждение того, что наши действия находятся в за­висимости от разума и высшего закона нравственности (люди, однако, этого не ценят).

Действенная любовь как целенаправленное, твердое желание к действию выражается в трех формах. Пер­вая - любовь-уважение - формирует нравственность как готовность действовать по велению разума. Вто­рая - любовь-доброжелательность - не может быть преступной, плохой, ибо является одной из черт Бога. Третья - любовь-стремление, склонность - характери­зует деятельность как нравственную наиболее глубоко.

В древнем обществе, когда представления о лично­сти (ее ценности, самостоятельности, независимости) находились в зачаточном состоянии и индивид был рас­творен в коллективе как в едином целом, где его дей­ствия и побуждения были подчинены интересам коллек­тива, соответственно понималась и любовь. Мифология как мировоззрение древних рассматривает любовь не столько как факт личной жизни, сколько как универ­сальный космический процесс, в котором человек только участвует, но не играет ведущую роль. В этом смысле решались и две основные проблемы: с одной стороны, вопрос о единстве человечества и вселенной, с другом - понятие о властвующей в нем поляризации (где центром является оппозиция мужского и женского). Важным был вопрос (актуальный для любой культуры): как возможен тот факт, что единое само по себе человечество «выражено в двух полах, в двух организациях тел - в мужчинах и женщинах»? Где тот объединяющий момент, который преодолевает физиологическое отли­чие полов, их отчужденность? Человечество, подчерки­вается во многих древних памятниках, несмотря на фи­зиологические отличия, в своей сущности едино. Об этом свидетельствуют мифы, об изначально едином, здо­ровом, неделимом существовании людей.

ЧАСТЬ II

ЛЮБОВЬ КАК СПОСОБ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

Философский анализ феномена любви есть, прежде всего, анализ формальных, «чистых» условий любви вообще как человеческой способности, как инва­рианта, остающегося неизменным в культурных различных формах, в различ­ных исторических эпохах.

Любовь - одно из фундаментальных свойств человеческого существа, таких же, как совесть, ум, честь, свобода. Любовь - это событийное определение чело­века, поскольку она не имеет никаких внешних причин для своего существова­ния. Нельзя объяснить возникновение любви с помощью какой-либо причины (например, красота, ум, сила и т.п.), ибо, если такие причины действительно сыграли свою роль, то никакой любви нет, а есть только ее имитация. Всегда найдутся сотни, тысячи людей более красивых, более умных, более сильных, и непонятно, где критерий выбора, почему я остановился на этом человеке, а не на другом. Любят не за что-то, любят, потому что любят, хотя психологически любовь всегда объясняют конкретными причинами, и любящий искренне ве­рит в то, что его избранник самый красивый и самый умный.

Человек делает добро, поступает по совести не потому, что преследует такую цель, а потому, что он добр, совестлив и не может жить иначе. Человек любит потому, что не может не любить, даже когда обнаруживается, что любимый на самом деле не обладает особыми достоинствами. Но любящему часто нет до это­го дела, его душу переполняет огромная энергия, требующая выхода, он нахо­дится в стихии любви, в которой не только творит сам себя как человека, но и пытается творить других. В этом смысле любовь к ближнему, к человеку есть творчество, излучение творческой энергии.

Интенсивность любви, следовательно, объясняется и определяется способ­ностью любить, а не предметом любви. Гораздо важнее причины, по которым человек любит, важнее то, что происходит с человеком, какие внутренние изме­нения происходят, как раскрывается его душа. Любовь определяется не содер­жанием чувственного опыта, который всегда случаен, но развитостью человече­ских качеств любящего.

Любовь не объясняется ни физическими, ни физиологическими, ни психо­логическими условиями человеческого существования. Нет таких законов при­роды, по которым мы должны любить друг друга. Человек любит как метафизи­ческое существо, когда он поднимается выше своей природной стихии. Когда мы видим людей, которые расстаются, нас это не удивляет. Долго любить друг друга нельзя: чувства приедаются, притупляются. Но, если мы видим людей, которые любят друг друга всю жизнь, и умирают, как в сказке, в один и тот же день, то для нас это всегда чудо. Этого не должно, быть ни по каким, природным законам, но это есть. По-видимому, любовь встречается очень редко, и огром­ное большинство людей любви не переживает, а удовлетворяется только ее ими­тацией, убеждает себя в том, что любит, довольствуясь на самом деле лишь сур­рогатом любви.

Любовь встречается редко еще и потому, что люди боятся любви, так как для нее нужна внутренняя свобода, готовность к поступку, нужна живая душа. В этом смысле любить - это жить в постоянной самоответственности, заботе и трево­ге, и это совсем не совпадает со счастьем в будничном, повседневном значении этого слова. Любить - значит быть живым в самом точном смысле этого слова. Часто люди (пусть бессознательно) понимают, что живут только тогда, когда любят, что только любовь вырывает их из монотонной механической повторяе­мости повседневного быта.

Любовь, как и все фундаментальные выражения бытия человека, является тайной. Тайна в философском смысле - это не то, что где-то спрятано, не то, что рано или поздно можно открыть, тайна - это то, что лежит на поверхности, всем видимое и, тем не менее, недоступное. Человеку, никогда не испытавшему чувства любви, бесполезно объяснять, что это такое. Если полюбит - узнает.

Любовь стоит у самых истоков существования человека: его психическая за­щищенность и уравновешенность, его способности и таланты закладываются ма­теринской любовью. Лишенному этой любви, выросшему в равнодушной и отчу­жденной атмосфере всю жизнь плохо - он чувствует себя одиноким, даже если окружен многочисленным семейством и друзьями. Он остро ощущает не уютность и неустроенность своего бытия, опасную хрупкость окружающего мира.

Любовь парадоксальна по самой своей сути. Во-первых, любовь всегда воз­никает тогда, когда любить нельзя. Вся художественная литература построена на описании этого конфликта - от Ромео и Джульетты до наших дней. Во-вто­рых (и это вытекает из первого положения), любовь всегда связана со смертью - или потому, что препятствия оказываются непреодолимыми, или потому, что любовь каким-то образом связана с гармонией бытия, с жизнью вселенной, и для нее главный враг - распад, смерть.

Многие мыслители подчеркивали примат любви над теоретическим научным познанием. Любовь не только конституирует человека как личность, но и явля­ется средством более глубокого, а потому и более точного открытия реальности.

Только в состоянии любви возможна встреча с внутренним существовани­ем мира. «Мысль разума», которой дана лишь внешняя предметность, всегда должна сопровождаться «мыслью сердца». «Сердце» не есть некая отдельная инстанция, противоположная разуму, но есть целостность внутреннего бытия, одним из излучений которого может быть и разум. Сердце противостоит лишь отрешенному, оторванному от этой целостности разуму. То, что не дано серд­цем, вообще не дано в точном смысле слова, не затрагивает человека и, в конеч­ном счете, делает невозможным объективное познание. Отношение к окружаю­щему через «мысль сердца» есть отношение любви.

Несколько слов надо сказать о психоаналитической трактовке феномена люб­ви. Зигмунд Фрейд, выдающийся австрийский психиатр, полагал, что вся челове­ческая жизнь определяется двумя инстинктами - Эросом и Танатосом - инстинк­том любви и инстинктом смерти. Эрос - мощнейшая сила человеческой психи­ки; как бы человек ни развивал свою культуру, свои социальные институты, по­ловая энергия, доставшаяся ему в наследство от животного состояния, определя­ет все его развитие. Выдающиеся личности - это, по Фрейду, всегда люди с мощ­ным половым инстинктом, которые смогли претворить его (сублимировать) в приемлемые для общества культурные формы - в творчество, политику, науку и т.д. Вся исторически развивающаяся человеческая культура есть обуздание лю­бовной жизни, и первые собственно культурные законы направлены сначала на запрет сексуальных отношений между родственниками, а потом и на ограниче­ние сексуальной жизни вообще, например, браком. Но многочисленные запре­ты, наложенные на сексуальное наслаждение со стороны культуры, сказались и в том, что позднейшее разрешение его в браке уже не давало человеку полного удов­летворения. Правда, и неограниченная половая свобода не приводила, по Фрей­ду, к лучшим результатам. Ценность любовной потребности тотчас понижалась, если удовлетворение становилось слишком доступным.

Люди начали создавать условные препятствия, чтобы наслаждаться любовью. Там, где не было таких препятствий, любовь была обесценена, а жизнь пуста. Настоящую психическую ценность любви дали, согласно Фрейду, аскетические течения христианства. Никакие предшествующие эпохи не наполняли любовь таким глубоким и сильным напряжением чувств, воли, памяти.

Культура всегда находится в разладе с сексуальной жизнью. Человеческие гениталии не проделали вместе со всем человеческим телом развития в сторону эстетического совершенствования, они остались животными, и потому любовь, считает Фрейд, в основе своей осталась такой животной, какой она была испо­кон веков. Любовные влечения с трудом поддаются воспитанию, а когда их пы­таются обуздать, подавить, это приводит к серьезнейшим нарушениям психи­ки, к неврозам. Поэтому вообще невозможно найти равновесие между требова­ниями полового влечения и культуры, ибо иначе в будущем человеческий род вообще бы прекратился в силу ею необычайно мощного культурного развития.

Человек не удовлетворен культурой, которая резко обуздывает его свободу; в том числе и сексуальную, не дает ему возможности полного удовлетворения своих сексуальных позывов. Но именно эта неспособность полового влечения давать полное удовлетворение, становится, по Фрейду, источником величайших куль­турных достижений - ибо половая энергия переходит в культурную дея­тельность. Какие еще мотивы могли бы заставить людей находить другое при­менение своим сексуальным импульсам, если бы они в половой деятельности могли быть полностью счастливы? Полностью счастливый человек ничего не стал бы делать для развития культуры.

Таким образом, любовь, прежде всего сексуальная любовь, является, по Фрей­ду, базисом человеческой культуры. Она не просто связывает одного человека с дру­гим. Эрос объединяет семьи, племена, народы, нации в одно большое целое - человечество.

ТЕМА ЛЮБВИ В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Тема любви всегда была очень близка русской философии, много глубоких и удивительных страниц посвящено ей в произведениях В. Соловьева, В. Розано­ва, Н. Бердяева, С. Франка. Любовь, по общему мнению русских мыслителей, - это феномен, в котором наиболее адекватно проявляется богочеловеческая сущ­ность личности. Любовь - важнейшая составляющая человеческого духа. Уже в физиологических основаниях любви - в половых особенностях человека, в брач­ных отношениях - русские мыслители открывают трансцендентные бездны, подтверждающие основную идею философии: человек есть самая великая и са­мая глубокая тайна Вселенной.

Так, удивительный, яркий и неповторимый писатель и философ В.В. Розанов считал, что пол - это не функция и не орган, иначе не было бы любви, целомуд­рия, материнство и дитя не были бы само излучающими явлениями. Пол - это второе, едва просвечивающее в темноте лицо - потустороннее, не от мира сего. Никто, по Розанову, и не считает источники жизни посюсторонними. Касание мирам иным гораздо более непосредственно происходит через пол и половое об­щение, более чем через разум или через совесть. Секунда зачатия человека - есте­ственное построение ноуменального, глубинного плана его души. Тут и более нигде и никогда, хоть на секунду, но соединяются «пуповиной» земля и таинственное, не астрономическое, небо. Огонек новой зажигаемой жизни не от мира сего.

Исходя из такой метафизики пола, Розанов создает и свою картину мира, ко­торая предстает как живая связь всех вещей: человека, природы, истории, Бога, трансцендентного. Но связывает все это любовь, именно чувственная любовь, которая, несмотря на ее грозовые и временами разрушительные воздействия, драгоценна, велика и загадочна тем, что пронизывает все человечество какими-то жгучими лучами, но одновременно и нитями прочности.

Брак, согласно Розанову, должен быть основан на любви, на половом ин­стинкте в самом глубоком метафизическом его смысле. Теперь же зачастую он является продолжением холостых удовольствий. Его строгая и действительная, в самом сердце зиждущаяся моногамия, или «вечность», теперь, по Розанову, вовсе недостижимы, они реально не осуществляются. Стоит ли удивляться, что пол, исключенный из «дыхания», из религии, не пронизываемый этим дыханием, не высвечиваемый религиозно, лег в основу «пассивной» семьи и номинально рели­гиозного (лишь в минуту венчания) брака. Отсюда очень малое количество счаст­ливых семей. Это, согласно Розанову, семьи, где сильно «животное» (в вышеп­риведенном смысле) начало, где члены семьи сбиты в «кучу», копаются друг око­ло друга, живут в теплой атмосфере дыхания, у них есть чувство серьезности, если не религиозности, разлившееся на самый ритм брака, его реальное и длительное существо. В такой семье дети почитают своих родителей, почитают именно ре­лигиозно, а не благодарят за квартиру и стол. Дети - религиозные существа и находятся в религиозной связи с родителями. Это как разбежавшиеся слова одной молитвы, связь которых уже непонятна. Но лишь в этой связи постигается сущест­во ребенка, неразрывная связь мужа и жены, любовь до гроба.

Пренебрежение полом, его бездонной трансцендентностью, постепенно, по Розанову, ведет к вырождению, к потере связи с «землей», с «материнством». Великая задача женщины, по его мнению, - переработать нашу цивилизацию, увлажнить ее сухие черты влажностью материнства, а «деловитость» ее - без­грешностью и святостью.

Любовь, по мнению другого видного русского мыслителя Н. Бердяева, ле­жит уже в ином плане бытия, не в том, в котором живет и устраивается человече­ский род. Любовь вне человеческого рода, она не нужна ему, перспективе его продолжения и устроения. В любви нет перспективы устроенной в этом мире жизни. В любви есть роковое семя гибели Ромео и Джульетты, Тристан и Изольда погибли от любви, и неслучайно их любовь несла с собой смерть. Любви все­гда присущ безысходный трагизм в пределах этого мира. Над любовью нельзя ни богословствовать, ни морализировать, ни социологизировать, ни биологи-зировать, она вне всего этого, она не от мира сего, она нездешний цветок, гибну­щий в среде этого мира. Любовь скинута со всех мирских расчетов, и поэтому проблема пола, брака и семьи решалась вне проблемы любви.

Любовь - свободное художество. В творческом акте любви раскрывается твор­ческая тайна лица любимого. Любящий прозревает любимого через оболочку при­родного мира, через кору, лежащую на всяком лице. Это есть путь к раскрытию тайны лица, к восприятию лица в глубине его бытия. Любящий знает о лице лю­бимого то, чего весь мир не знает, и любящий всегда более прав, чем весь мир.

Не любящий знает лишь поверхность лица, но не знает его последней тайны.

Права любви абсолютны и безусловны. И нет такой жертвы, которая не была бы оправдана во имя любви. В любви нет произвола личности, нет безудержного личного желания. В любви воля более высокая, чем человеческая. Именно бо­жественная воля соединяет любящих, предназначает их друг другу. Поэтому любовь всегда космична, нужна для мировой гармонии, для божественных пред­назначений. Поэтому не может быть, не должно быть неразделенной любви, ибо любовь выше человека. Неразделенная любовь - грех против мировой гармо­нии, против начертанного в мировом порядке андрогинического образа. И вся трагедия любви - в мучительном искании этого образа, космической гармонии.

Одно из самых больших и доступных человеку чудес, говорит Семен Франк, - это непостижимое чудо явления другого, второго «я».

В любви человек действительно может «выскочить из собственной кожи», прорвать скорлупу своего эгоизма, своего абсолютного, ни с чем не сравнимого значения. В любви «ты» - не просто мое достояние, разъясняет Франк, не про­сто реальность, находящаяся в моем владении и существенная лишь в пределах моего само бытия. Я не вбираю «ты» в себя, напротив, сам «переношусь» в него, оно становится моим только в том смысле, что я сознаю себя принадлежащим ему. Здесь впервые открывается возможность познания изнутри, познания дру­гого в его знаковости и единственности через сопереживание. Это познание есть тем самым и признание. Лишь на этом пути, через любовь «ты» становится для меня вторым «я». В любви «ты» открывается как личность, нам становится дос­тупным откровение святыни личности, которую мы не можем не любить благо­говейно даже в самом преступном, извращенном, озверелом человеке.

Конечно, не существует совершенной, «чистой» любви, потому что никогда до конца не снимается момент чуждости «ты». Капля горького разочарования содержится в самом интимном и счастливом отношении «я - ты». Всегда оста­ется не преодоленным некоторый осадок несказанного, невыразимого, лишь са­мому себе молчаливо открывающегося одиночества. Мое внутреннее одино­чество - это мое своеобразие, это моя субъективность, от которой нельзя изба­виться никаким трансцендированием, никакой сверхсильной любовью. В этом смысле и самая интимная любовь даже не имеет права пытаться проникнуть в это одиночество, вторгнуться в него и преодолеть его через его уничтожение, ведь это значило бы разрушить само внутреннее бытие любимого. Любовь должна быть - Франк приводит слова P.M. Рильке - нежным сбережением одиночества любимого человека

В самой своей сути любовь есть религиозное восприятие конкретного живо­го существа, видение в нем некоего божественного начала. Всякая истинная любовь есть, с точки зрения Франка, религиозное чувство, и именно это чувство христианское сознание признает основой религии вообще. Все остальные виды любви - эротическая, родственная - суть лишь зачаточные формы истинной любви, цветок на стебле любви, а не ее корень. Любовь как религиозное чувство в своей основе не есть просто любовь к Богу. Любовь к Богу, купленная ценой ослабления или потери любви к живому человеку, вовсе не есть настоящая любовь. Любовь, наоборот, постепенно научает любящего воспринимать абсо­лютную ценность самой личности любимого. Через внешний, телесный и душевный облик любимого мы, по Франку, проникаем к тому глубинному его существу, которое этот облик выражает - к тварному воплощению боже­ственного начала в человеке. Иллюзорное обоготворение эмпирически-человеческого преобразуется в благоговейно-любовное отношение к индивидуальному образу Божию, к богочеловеческому началу, которое есть в любом, самом несовершенном и порочном человеке.

Религиозная, христианская суть любви не имеет ничего общего с рациона­листическим требованием всеобщего равенства и альтруизма, который посто­янно вновь и вновь возрождался во многих идейных течениях - от софистов пятого века до коммунистического «Интернационала». Нельзя любить как че­ловечество, так и человека вообще, можно любить только данного, отдельного, индивидуального человека во всей конкретности его образа. Любящая мать лю­бит каждого своего ребенка в отдельности, любит то, что есть единственного, несравнимого в каждом из ее детей. Универсальная, всеобъемлющая любовь не есть ни любовь к «человечеству» как некому сплошному целому, ни любовь к «человеку вообще»; она есть любовь ко всем людям во всей их конкретности и единичности каждого из них.

Такая любовь объемлет не только всех, но и все во всех, она объемлет полно­ту многообразия людей, народов, культур, исповеданий и в каждом из них - всю полноту их конкретного содержания. «Любовь, - говорил Франк, - есть радостное приятие и благословение всего живого и сущего, та открытость душ и, которая открывает свои объятия всякому проявлению бытия как такового, ощу­щает его божественный смысл»".

Как общая установка любовь впервые открыта христианским сознанием. В христианстве сам Бог есть любовь, то есть сила, преодолевающая ограничен­ность, замкнутость, обьединенность нашей души и все субъективные ее пристра­стия. В любви к другому человеку дело обстоит так, как если бы обретенное мною через самоотдачу «ты» даровало мне мое «я», пробуждало его к истинно обосно­ванному, положительному, бесконечно богатому бытию. «Я «расцветаю», «обо­гащаюсь», «углубляюсь», впервые начинаю вообще подлинно «быть» в смысле опытно-осознанного внутреннего бытия, говорит Франк, когда я «люблю», то. есть самозабвенно отдаю себя и перестаю заботиться о моем замкнутом в себе «я». В этом и заключается чудо или таинство любви, которое при всей его непо­стижимости для «разума» самоочевидно непосредственному живому опыту».

Любовь к людям как природное расположение и сочувствие, не имеющее религиозного корня и смысла, есть нечто шаткое и слепое, поскольку, считает Франк, истинное основание любви к ближнему заключается в благоговейном отношении к божественному началу личности, т.е. в любви к Богу. Если Бог есть любовь, то иметь и любить Бога и значит иметь любовь, т.е. любить людей. Сле­довательно, наше отношение к ближнему, ко всякому человеческому и ко вся­кому живому существу вообще совпадает, по Франку, с нашим отношением к Богу. И то и другое суть единый акт преклонения перед Святыней. Любовь и вера здесь совпадают между собой. Любовь - радостное и благоговейное виде­ние божественности всего сущего, непроизвольный душевный порыв служения, удовлетворение тоски души по истинному бытию через отдачу себя другим - эта любовь, говорит Франк, есть сама сердцевина веры.

Христианство, будучи поклонением Богу, есть одновременно религия Бого­человека и Богочеловечности, и оно является религией любви, ибо открывает в таком естественном чувстве, как любовь, великое универсальное начало, норму, идеал и цель жизни. После распространения христианства мечта о реальном осу­ществлении всеобщего царства братской любви не может уже исчезнуть. Чело­век, утверждает Франк, часто попадает на ложные пути в стремлении установить это царство, чаще всего видит этот путь через принудительный порядок, но лю­бовь может - вплоть до просветления мирового бытия - лишь несовершенно и частично реализовываться в мире, оставаться лишь путеводной звездой. И тем не менее, считает Франк, если душа узнала, что любовь есть оздоровляющая, благодарствующая сила Божия, никакое глумление слепцов, безумцев и преступников, никакая холодная жизненная мудрость, никакие приманки ложных идеалов - идолов - не могут поколебать ее, истребить это знание спасительной истины.

Стремление к установлению всеобщего царства любви через принудительный порядок обнаруживает, что вера русского интеллигента-революционера обязывает его к ненависти - ненавидеть всех и все, что мешает осуществлению его утопиче­ских идеалов. Ненависть, по Франку, способствует разрушению и является дви­гателем разрушения, тогда как любовь есть двигатель творчества и укрепления. Разрушительные силы иногда нужны в человеческой жизни и могут служить творче­ским целям, но замена всего творчества разрушением, вытеснение всех социально-гармонизирующих аффектов дисгармонирующим началом ненависти есть на­рушение и искажение нормального соотношения сил в нравственной жизни. Конечно, человеческая жизнь пронизана борьбой, человек часто наталкива­ется на препятствия, встречается с врагами, но борьба всегда должна рассматри­ваться как временное, необходимое зло, она не может без вреда для общества долго препятствовать социальному сотрудничеству. Литература, искусство, нау­ка, религия вырождаются, когда в них борьба с чужими взглядами вытесняет са­мостоятельное творчество новых идей. Нравственность гибнет, когда отрица­тельные силы порицания, осуждения, негодования начинают преобладать в мо­ральной жизни над положительными мотивами любви, одобрения, признания сосредоточенность на недостатках и слабостях «любимого» человека. Индивид прекрасно видит даже маленькие слабости другого человека и, беспощадно обличая их, охотно закрывает глаза на свои собственные пороки. Если два человека делают это одновременно, то их любовные отношения превращаются в пытку постоянного взаимного разоблачения.

Состояние постоянной борьбы в сегодняшнем российском обществе, борьбы всех против всех, привело к неслыханному общему ожесточению, к забвению того факта, что любовь - это не сентиментальное чувство, не каприз настроения и не ослепляющая болезнь, это вообще не только и не столько человеческое качество или способность, а объективный закон существования человеческого мира. Лю­бовь - это усилие во что бы то ни стало остаться живым, не поддаться омертвляю­щему воздействию «мира»: ненависти, насилию, автоматизму мышления и пове­дения, сохранить в себе искру божественного начала.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Любить - это и желание быть любимым. Любовь, и смысле эротического пафоса, всегда имеет своим соб­ственным предметом телесность и душевно-эмоциональную усладу. От взаимного обладания и взаимной отдачи. Она проявляется также и самоотверженности, самоотдаче и возникающем на этой основе духовном взаимослиянии. Природные, духовные различия и даже противоположности образуют влюбви единство. Любовь оказыва­ет огромное влияние на формирование личности, на ее самоут­верждение, на выявление ее творческих потенций

Нравственная природа любви выявляется в ее устремленности не просто на существо другого пола, что характерно для непосред­ственного чувственного влечения, а на личность с ее индивидуаль­ной неповторимостью. Эстетическая сторона любви проявляется в том, что любимый человек вызывает удивительный подъем жиз­ненных сил, игру воображения, заостренное чувство восхищения длительной радости, муки сомнения, страдания и вообще весь внут­ренне противоречивый, а в целом красочный букет чарующих эмо­циональных переживаний. Кто действительно любит, верит, по словам СН. Булгакова, не может не верить, что любимый человек обладает в каком бы то ни было отношении ис­ключительными достоинствами, представляет собой индивидуаль­но-уникальную и в таком качестве незаменимую ценность. Мало того, он видит эти достоинства, он чувствует эту ценность.

О проблеме любви можно говорить бесконечно. Эта тема актуальна во все времена и для всего мира. Это всего лишь чувство, но самое прекрасное из всех чувств. «Так давайте же будем любить друг друга и нашей любовью изменим этот мир к лучшему»!

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Семья «Энциклопедия в двух томах», М. 1987

2. Философия любви «Энциклопедия в двух томах», М. 1994

3. Учебник философии под редакцией Спиркина, М. 1999

4. Журналы «Вопросы философии», №1-10, 1997

5. Журнал «философия и общество», №7, 1998

6. К. С. Льюис «Любовь, страдание, надежда», М. 1989

7. Журнал «Человек», №1, 1997